Значит, будет еще много друзей И потерянных я вновь обрету, Значит, верно, есть дела поважней, Значит будем блох ковать на скаку.
А пока еще я день ото дня Сантиметры прибавляю во сне, Значит нечего на долю пенять, Коль такая доля выпала мне.
— Жаркий треск вишневых сучьев
Жаркий треск вишневых сучьев, Искор сноп сжигает небо, Ухожу, там будет лучше, Ухожу туда, где не был,
Где никто меня не знает, Где мой голос будет звонче, В даль, где соколы летают Вслед за стаей быстрых гончьих,
В даль, где соколы летают, Унося на крыльях птичьих Мою душу горностая Долгожданную добычу.
Ухожу, там жизни воля, Там полыни горькой сладость, Обниму ржаное поле То-то будет сердцу радость.
Ухожу, припав губами К ручейку с водою ржавой. Девка с черными глазами, у куда ж ты побежала?
— КРУЧИ А
Ты кручина из кручин, Приходи меня лечить, Зазвони в колокола, Сядь со мною у стола, Станет с горем пополам очь светла.
Ты кручина из кручин, Дикой песней закричи, В океане звуков мир, Волны в нем ты подними, И пусть ударит в берега Ураган.
Пусть вихри нот чудесных
Соединяются в сердца и песни,
Пусть тучи слов от зла
Укроют нашу землю,
И пусть литавр громы
Людей друг к другу бросят
езнакомых,
Пусть флейты дождь прольет покой,
И пусть мир ей внемлет.
Ты кручина из кручин, у подбери ко мне ключи, Грудь немного приоткрой, Поиграй чуть-чуть с душой, И может, станет ей с тобой Хорошо.
Ты кручина из кручин, Приходи меня лечить, Зазвони в колокола, Сядь со мною у стола, Станет с горем пополам очь светла.
— А АФЕМА
Анафема всем тем, кто записал себя в опричники, Войдя в экстаз от маршей культа личности, Всем тем, кто беззаконию потрафили, Вам, френчи на далеких фотографиях, Анафема, анафема.
Тем, кто писал, и тем, кто арестовывал, В этапы втаптывая сапогами головы, Всем тем, кто был на буйстве крови шафером, И вам, воспевшим сталинскую мафию, Анафема, анафема.
Вы всю жизнь боялись суда,
Сны свои зарывая в подушки,
Потому что стучались в них души
Тех, кто милостью вашей страдал.
Но не всех вас призвал прокурор,
Сам Вышинский — и тот был иудой.
Бойтесь времени, время — топор.
Ваши шеи отыщет день судный.
Бойтесь времени, время — топор.
Тем, кто детей оставил без родителей, Своих в «Артек» отправив удивительный, Вам, расстрелявшим армии и кафедры, Вам, кто, убив, читал над гробом эпитафии, Анафема, анафема.
Прославив на века отца Иосифа, Как змеи, сами его имя кожей сбросили, Вождей своих меняли как перчатки вы, Не часто ли, не часто ли?
Да вы и сегодня боитесь суда,
Сны свои зарывая в подушки,
Потому что стучались в них души
Тех, кто милостью вашей страдал.
Но не всех вас призвал прокурор,
Сам Вышинский — и тот был иудой.
Бойтесь времени, время — топор.
Ваши шеи отыщет день судный.
Бойтесь времени, время — топор.
— ВЕСЕ ЕЕ СУМАСШЕСТВИЕ
Потекли ручьи весенние, Только бы любить, да вот некого. Что же это я стал рассеянный И куда же это я все бегаю?
Забываю всех, забываю все,
Где гулял вчера, не помнится.
Только ноги, ноги, ноги все вперед несет,
Сердце в танце зайдет, заколотится.
Фонари кругом, словно лешие, аклоняются ко мне с хохотом. И чего же это я все бешенный, Почему же в голове грохает.
Голубь норовит по лицу ястребом,
Тротуар горит — горячо ногам,
Улицы кричат серум раструбом:
— Повезло же нам, повезло же нам!
Шляпу снял свою, а в руках армяк, Комкаю, плююсь, низко кланяюсь, А в ушах ослиных марши звенят, А в глазах бараньих серые зданья.
Встал на цырлы Брехло — дворовый пес,
а корачках сосед в земле роется.
Ах, куда же это меня черт понес,
Ангелочек мой вот-вот скроется.
Потекли ручьи весенние, Только бы любить, да вот некого…
ГОЛОСУЮ
Am Голосую среди грязи и ненастья.
Dm Слез на грошик, соли на пятак.
E Мне б добраться только до платформы «Счастье»,
Am Пересяду там на товарняк.
Am а подножке захлебнусь холодным ветром.
Dm Позади все в далеке мой дом.
E Я на бревнах наконец дождусь ответа,
Am Для чего на свете мы живем.
Dm E
Туда, сквозь всю страну
Am
Лети, мой поезд,
Dm E
Там в сторону одну
Am A7
Утоптана тропа.
Dm E
Я поклонюсь земле
Am
Колымской в пояс
Dm E
И тем, кто в мерзлоту
Am
Упал.
Плыть по звездам по людскому океану Не устану, слышишь, милая. Средь таежных, кровью политых делянок Отыщу свою могилу я.
Среди поля василькового, грибного, Возле почерневших старых пней Шапку скину и скажу тихонько слово, Может, кто-нибудь ответит мне.
— ГОЛУБИЦА
а гитару мою ночь тихо села, Опустилась мгла на тонкие струны. Вдруг из сердца голубица взлетела И холодный ветер в форточку дунул.
Унесла мою печаль голубица, То-то струны, онемев, замолчали. адо плюнуть бы на все да влюбиться, епривычно как-то мне без печали,
епривычно целый день веселиться, епривычно по ночам спать вполтела. Возврати мою печаль, голубица, Не твоя она печаль, вот в чем дело.
Жили столько лет душа в душу, Где она, где я — сам черт ногу сломит. Зря, видать, я братана не послушал, Стало тесно от гостей в моем доме.
Похохатывает филин в чащебе За сто верст от моего сумасбродства. Заряжу-ка я стволы свои дробью, Глянем, как оно тогда повернется.
Белокрылая тот выстрел услышит И ворованное сердце обронит, И падет печаль дождями на крыши, И рукой братана струны тронет.
— Тетя Маня
Расчудил мороз на стеклах на узорчатых, И Полкан заснул в натопленых сенях. Доставай-ка, тетя Маня, помидорчики, Собирай на стол, любезная моя.
Ах, тетя Маня, что же ты со мною сделала?
К твоим морщинистым рукам я прикипел.
И в лето красное, и в зиму белую
Припасть губами к твоим пальцам я хотел.
Тетя Маня, мы с тобой лет семь не виделись, Все шатало, все носило по углам. Зря ты, тетя Маня, на меня обиделась, Не по доброй своей воле был я там.
Мне часто снился запах яблочек антоновских,
Что на зубах хрустели, падая с ветвей,
Костры далекие, дым над затонами,
В которых я мальцом рыбалил окуней.
Только окунь с той поры в реке не водится. Раскидало, расшвыряло всех ребят. Так давай же, тетя, выпьем за здоровьице, Чтоб его побольше было у тебя.
Ах, тетя Маня, я сто лет тебе намеряю,
Молиться буду, хоть не верую в Христа,
Чтобы ждала всегда и чтобы верила,
И чтобы знала, что такое красота.
— КУКУШКА
Зашуми ты, голова хмельная, Зашуми и как бывало встарь, А я как сивку-бурку, вещую каурку, По крутым тебя по горкам укатаю, оги выкинут коленца, куст обманет И ударит в лоб дорога верстовая.
Зашуми ты, голова, солово, Зашуми и ноги понеси. Возле дома куст черемухи изломан. Дни летели как-то быстро, бестолково, Батька бил, да видно мало, надо б больше, Побегу да меж колен залягу снова.
Слышишь, песню выводит
а опушке кукушка.
Вспоминаю я бабку свою.
И на пне, на колоде
Четвертинку с полушкой
За ее упокой достаю.
Зашуми, пойди опять ты кругом, Голова бедовая моя. Раз отмерю да семь раз потом отрежу, Закушу узду и разорву подпругу. Где-то там вдали живет моя надежда, Где-то там бежит по заливному лугу.
Зашуми ты, голова хмельная, Зашуми и как бывало встарь, А я как сивку-бурку, вещую каурку, По крутым тебя по горкам укатаю, оги выкинут коленца, куст обманет И ударит в лоб дорога верстовая.
— ПЕС Я КРАС ЫХ КО ИКОВ
Под зарю хорошую Скачут в поле лошади, А на конях добрых, лихих Удалые всадники мчат От Семен Михайловича, И копыта дробно стучат По ковыльной по степи.
И за Первой конною Армией Буденного Эту песню люди споют. Не в почете злая печаль У Семен Михайловича. Ты, удача, нас повстречай, Отыщи в лихом бою.