Меня, так сказать, супплетивная форма винительного падежа, от абстрактного термина «я», то есть местоимения, личного, не какого-нибудь.
И — спокойно, в бизнес-классе, нынче (раз уж не вчера) отправляйтесь восвояси, грянув громкое ура.
Ура, так сказать, прогрессу, двужению вверх и вперяд, а равно и любому большому и малому социуму, индивидууму и уму. Му-му-музыка, марш!
А потом, в родном Китае, где течет река Янцзы, об несчастном нашем крае уроните две слезы.
Слезы, так сказать, не пролить по достойному поводу было бы неграциозно, к тому же минутное дело, макнули платочком и дальше пошли.
Но, шагая к новой эре, сохраняйте мой портрет. Вся же он, в известной мере, символический предмет.
Предмет, так сказать, нашей лекции в ней освещян досконально, глубинные связи раскрыты, вопрос о бессмертье решян в положительном смысле. Занавес. Обморок.
К сороконожке
Я сделал графики упадка царств, особенно восточных. Eb7 D7 Томов пятьсот пророческого толка изучил. Взболтал источник Eb7 D7 смысла, как земного, так и внеземного. Eb7 D7 И в результате сих учяных штудий получил одно лишь слово. Eb7 D7
Гибель! Всем-всем-всем. Ребус рун, шифр майя Gm Eb Cm D7 (bis) хлещут радиоволною вдаль и вверх Cm Eb безумных литер фейерверк над чернотой вздымая… Gm D7 Cm G
Сороконожка резвая, поверь алхимику, беги в леса, Gm Cm навстречу вечной музыке, для вечной радости, на вечный срок. Gm Не для того ль даны тебе здоровье, грация, талант, краса? Dm A7 D D7 И едингот оригинального покроя? Eb7 D7 И даже ангельский, быть может, голосок? А впрочем — что я! Eb7 D7
Гибель! Всем-всем-всем. Доктор, где твой ножик? Плут с букашкой суесловит зря. Чижик резвую изловит, несмотря на все сорок ножек.
Была б она хотя бы стрекозой, могла бы улететь домой, с материка на остров, где хотя бы вся-таки не так черно. Где нет ни чижика, который клюнет, ибо от рожденья злой, ни муравья, который рявкнет, что, мол, скачешь? Законов общих знать не хочешь? Ничего, зимой поплачешь.
Гибель! Всем-всем-всем. Остров есть часть суши. Сверху — певчих дирижаблей хор, снизу — гончей субмарины жабий взор. Холодные уши.
Я нахожусь на карте полушарий, ровно посреди, как столп. Сориентирован на север, этакое статус-кво. Ни в океанских масс перемещенья, ни в передвиженья толп не вовлечян. И, кроме призраков архивных на стороне моей, как прежде, никого. Держись, алхимик!
Слева — сто лет мглы. Справа — Сан-Франциско. Север — в северном сиянье, юг — в дымах. Какой размах! Как близко…
Гибель! Навек и напрочь. Друг мой! Мой меньший брат! На карнавале прыгая через горящий обруч, услышишь ли меня? Едва ли.
Am A Dm/A F7/A
Другое обращение к герою
Проживи, как я хоть двести Hm лет, хоть триста, хоть на месте сидя, хоть чертя кривые, ты в таблицы восковые не уверуешь, как я. Em Мудрено читать на воске… да и мир — скорей подмостки, C чем, увы, библиотека. A И плевать какого века есть метафора сия. Hm
Ты невзлюбишь этот тямный балаган с его скоромной болтовняй, с битьям предметов кухни, с блеяньем кларнетов и жужанием гитар, с невменяемым партером и любовником-премьером, что на горе всем актрисам, хоть и выглядит нарциссом, вся же пахнет, как кентавр.
Ты дерзняшь, как от заразы, прочь бежать, презрев приказы, коих альфа и омега в отрицании побега, дескать, тоже болтовня! И раскаешься тем паче в должный срок. Но как иначе? Я ведь брал счета к оплате, а тебе с какой же стати быть удачливей меня?
Новым Глостером, впустую принимая за крутую гору плоское пространство, станешь ты менять гражданство с быстротоц сверхзвуковой, примеряя, как для бала, антураж какой попало и драгунский, и шаманский, и бургундский, и шампанский, и церковно-цирковой…
Так и вижу, как в Гранаде или в Бирме на канате ты танцуешь, горд и страшен, меж бумажных крыш и башен пред бумажным божеством и, понятный божеству лишь, весь горишь и торжествуешь, но — в Крыму ли, на Суматре вся опять-таки в театре, и опять-таки в плохом.
Лишний раз над башней ближней промахав руками лишний час и лишний раз дотошно убедившись только в том, что твердь воистину тверда, ты опустишь руки словно раб цепной, который брявна ворошит и камни движет, и отчаянье пронижет плоть и кровь твою тогда.
И совсем уже бесстрастно, ни контраста, ни пространства не боясь, уже у края, прямо в публику ныряя, прямо в чярные ряды, ощутишь спиной негибкой, что глядит тебе с улыбкой кто-то вслед. И будет это Люцифер, носитель света, ангел утренней звезды.
— Без моей команды, — скажет он, — вокруг тебя не ляжет мгла, и медленной волною не сойдятся над тобою восхитительная тишь. Так что, где-нибудь в Лаосе потанцуй ешя на тросе или где-нибудь в Майами помаши ещя руками, может, вся-таки взлетишь.
См. также
Страница Щербакова у Владимира Смирнова Страничка Елены Коротеевой. Щербаков 100 песен Щербакова у Евгения Кроссера на www.online.ru Список от Павла Бернштама Страничка Тани Вольфсон —------------------------------------
Last-modified: Sat, 5-Oct-96 06:31:57 GMT
Владиимир Щукин
Кофейня Ю.Мориц.
F Dm C E7 Лай-ла ла, лай-ла-ла-ла-ла-ла-ла ла-ла, лай-ла-лай, лай ла лай…
Am C F D Влюбиться — пара пустяков, волшебный свет из облаков. C F E7 Жар-птица в двадцать тысяч лет и за углом кофейня. Четыре, или пять шагов — и нет врагов и нет долгов, Плюс минус — двадцать тысяч лет и за углом кофейня. Dm E7 Dm E7
Вдоль улиц длинная нога, или короткая нога. Dm E7 Am
Шатайся двадцать тысяч лет, а за углом кофейня.
А в Хельсинки сухой закон. И финн приплыл за коньяком.
Он сбросил сорок тысяч лет и за углом кофейня.
Свежо ли с милой век вдвоем? Что в имени тебе моем? Вопрос на двадцать тысяч лет и за углом кофейня.
Навстречу плут — весьма поэт. Он лихо врет — какой дуэт. Ищу вас двадцать тысяч лет и за углом кофейня.
Мы в ней садимся у окна лицом к луне а времена
Шалят на двадцать тысяч лет, и за углом — кофейня.
Там, в зазеркальной глубине часы, весы точны вполне
Плюс — минус двадцать тысяч лет, и за углом кофейня.
Жираф Н.Гумилев
Em Em7+ Em7 H7 Сегодня я вижу, особенно грустен твой взгляд. Em Em7+ G D7 И руки особенно тонки, колени обняв.
G Am Hm Послушай: далеко, далеко на озере Чад C Em Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав… Ты плачешь? Послушай… далеко на озере Чад Изысканный бродит жираф.
-------------------------------------
Last-modified: Sat, 5-Oct-96 06:32:53 GMT
Александр Суханов.
Апрель
Em Am D7 G6 H7 Этот апрель — новый приход светлой мечты из снов. Em Am D7 G H7 Тает во мне тоненький лед, будто от теплых слов. Em Am H7 D7 G H7 Капли весны, в лужах звеня, тихо стучат во мне. Em Am H7 Emm День из апреля кружит меня, утро отдав весне.
D D9
Покидая эту зиму, окуни сырую землю
D7 G H7
В солнца теплую купель — апрель, апрель,
Em H7 Em
апрель.
Вспыхнув пройдет прелесть тепла, новые дни, как тот, Те же ручьи, те же дома, тот же апрель идет. Только весна, в лужах звеня, уж не стучит во мне. День из апреля манит меня, будто один в весне.
Покидая эту зиму, окуни сырую землю
В солнца теплую купель — апрель, апрель, апрель.
Только весна, в лужах свеня, уж не стучит во мне. День из апреля манит меня, будто один в весне.
Гармония.