Первый поэт.
Весь зал досталось намДелить на франтов, критиков и дам.Ни в ложах, ни в партере нет таких,Кто не являлся б кем-то из троих.
Третий поэт.
Но угодить столь разным вкусам тут,Наверное, неблагодарный труд?
Первый поэт.
Есть пункт, который всем ласкает слух.
Второй поэт.
Первый поэт.
Непристойность. Как у шлюх,Наряд – приманка, так и эпилог…
Третий поэт (возмущенно).
Молчите, сэр! Иначе, видит бог,Уйду тотчас. Не допущу, собрат,Порочащих прекрасный пол тирад.Да я и на Парнас бы не пошел,Когда б ругать пришлось мне слабый пол!
Первый поэт.
Вы слишком деликатны – словно щит,Их скромность веер прочно защитит.
Четвертый поэт.
Третий поэт.
Но мы забыли суть:Нам надо остроумием блеснуть.
Первый поэт.
Старо, старо! В цене с недавних порНа нашей сцене всякий скучный вздор.
Входит автор.
Автор.
Эй, господа! Собравшийся народЖдет завершенья – эпилога ждет.
Поэты (вместе).
Автор.
Ах, вот как! Он тогдаИсполнен кошкой будет без труда.(Зовет.)Кис-кис!
Входит кошка.
Первый поэт.
Позор! Поэт бесчестен тот,Что не уйдет, когда приходит кот.
Поэты уходят.
Кошка.
Автор.
Бедняжка, не топорщь усы,Капризны моды шаткие весы:Там будут кошки, где царили псы.
Входит актриса.
Актриса.
Брысь! Мистер Лаклесс, вас я не пойму;Вам эта кошка мерзкая к чему?
Кошка убегает.
Автор.
Какой кошмар! Что делать мне теперь?Прогнала кошку эта баба-зверь!Погублен я, и эпилога нет.
Актриса.
С ума сошли вы! Что это за бред?
Автор.
С ума сошел? Скажу, откинув спесь:Я так безумен, как и Лондон весь.
Актриса.
Чтоб кошка эпилог произнесла!…
Автор.
Не говорить – играть она могла!
Актриса.
Автор.
Почему бы нет?Вы ж видели Персеев, Андромед [81];И там, и здесь безгласною игройБывает прерван драмы плавный строй;Ведь вежливый свой сдерживает крик —Сверхвежлив тот, кто просто безъязык. Актриса.
Входит кошка в обличье женщины.
Автор.
Кошка.
Я – женщина, хоть кошкой рождена.Поворачивается лицом к зрителям.Мой вид – такое ж чудо и секрет,Как появленье кроликов на свет [82];Что если кошки будут нас держать,Как кроликов, – кормить и ублажать,И так же просто есть и смаковать,Как нам сейчас друг друга целовать?Кричит сэр Плюм: «От этаких затейКошачьих нам не избежать когтей!»Не беспокойтесь, право, – коготкиПодстрижены и очень коротки.Но что за шум? Кричат, вопят мужья:«Хватает дома этого зверья!»Да, превращенье ясно всем мужьям —Ведь много сходства с кошками у дам.Любовник так молил, гласит рассказ,Что кошка стала девой как-то раз.Кто из мужей увидит чудо в том,Что будет у него жена с хвостом,Сумевшая на место леди сесть.Ведь леди-то – все кошечки, как есть.Медовый месяц заверша, супругСовсем не удивится, если вдругВзамен давно привычного «Bon jour» [83]Услышит утром нежное «мур-мур».Кто будет плакать, что ему нужнаНе эта вот, а прежняя жена?Быть может, боги вдруг сообразятИ всех мужей в котов преобразят;И сходства избежит тогда с женойЛишь парою рогов супруг иной.И Хенли наш докажет без труда,Что род людской кошачьим был всегда. Эпилог к возобновленному «Авторскому фарсу», прочитанный миссис Клайв [84]
Бывает так, что дом радушный – тот,Где вы встречали ласку и почет,Где в чаше грусть топили, а кругомЦарили смех и радость, – этот домНаследником никчемным разорен,И обнищал и обезлюдел он;Со вздохом на него глядит сосед,Припомнив то, чего уж нынче нет.Так выглядит театр несчастный наш;Здесь радостный царил ажиотаж,И весь бомонд, толпой сходясь сюда,Доволен был и весел был всегда.Здесь Олдфилд [85] очаровывала зал,Бут [86] был всесилен и Уилкс [87] блистал;Здесь трели выводил певец-кастрат,И, тужась, трюки делал акробат,А ложи заполняющая знатьИ не пыталась свой восторг сдержать.Увы, как изменилось все у нас!В театре плакать хочется сейчас;И в ложах пусто – знати нет как нет,Лишь завсегдатай – франт или поэт.Где времена, когда к нам, гомоня,Толпа ломилась с середины дня?Теперь – удача, если хоть одинПочтенный обыватель, мещанин,Любитель невзыскательных острот,Часам к семи случайно забредет,Наш автор сострадательный не прочьТем, кто в беде, пером своим помочь:Мы вам предложим то, что прежде залГорячих удостаивал похвал;Но то, к чему вы были так добры,Перекроил наш автор с той поры.Хвалы предвзятой здесь от вас не ждут —Пусть будет только беспристрастным суд!Освищете – смолчим; но ведь не грехСатире честной верить в свой успех;К тому ж возможно ль, чтобы нас моглиТопить, когда и так мы на мели?! Конец
Первая постановка была осуществлена на сцене Малого Хеймаркетского театра 30 марта 1730 г., пьеса шла во многих театрах Англии. Новый вариант пьесы, в котором автор усилил сатирическую направленность фарса, был поставлен в Друри-Лейн 15 января 1734 г. В XVIII в. прозаические пьесы нередко сопровождались прологами и эпилогами, сочиненными поэтами. Филдинг, самолично писавший все стихотворные части своих пьес, неоднократно пародировал этот обычай.
вернуться[81] Персей (греч. миф.) – сын Зевса и Данаи. Андромеда (греч. миф.) – дочь эфиопского царя Кефея и Кассиопеи. Отданная во власть морского чудовища, пожиравшего ее соотечественников, Андромеда была прикована к скале, но Персей спас ее и женился на ней. В Англии во времена Филдинга было поставлено несколько пантомим «Персей и Андромеда», на одну из которых он здесь и намекает. Премьера этой пантомимы состоялась в тот же день, что и премьера «Авторского фарса». Ее постановщик, Джон Рич, в одной из сцен играл роль собаки; соответственно у Филдинга эпилог произносит кошка.
вернуться[82] В ноябре 1726 г. некая Мэри Тофт (или Тофтс) из графства Серрей заявила, что родила выводок кроликов. В достоверность этого факта в Англии долго верили, тем более что его подтвердило несколько врачей.
вернуться[83] Здравствуй (франц.).
вернуться[84] Клайв, Китти (Кэтрин Рафир; 1711 – 1785) – знаменитая английская актриса, игравшая ведущие роли в театре Друри-Лейн. Наибольший успех имела в современных комедиях, пыталась также играть и роли трагических героинь.
вернуться[85] Олдфилд, Энн (1683 – 1730) – одна из крупнейших английских актрис XVIII в.
вернуться[86] Бут, Бартон (1681 – 1733) – английский трагический актер.
вернуться[87] Уилкс, Роберт (1665 – 1732) – известный английский актер, прославившийся в первую очередь исполнением ролей в комедиях Джорджа Фаркера и Колли Сиббера. Совместно с К. Сиббером и Б. Бутом с 1711 по 1732 г, был владельцем патента Друри-Лейн.