— А вторая? — с интересом спросил я.
— Со второй мне повезло меньше, — вздохнула бывшая учительница. — Она до сих пор является моим боссом. Решает все за меня. Командует и зарабатывает на мне. Это она восемь лет назад убедила двадцатидвухлетнюю девчонку, что ее внешность дает невероятные перспективы в мире моды и что другого пути у меня просто нет. Я была доверчива, она — убедительна. Плюс депрессия после того, как мечта рухнула. И вот результат! — она развела руками.
Я что-то сочувственно пробурчал и не стал комментировать.
— Как вы умудрились потерять паспорт? — бодро усмехнулся я, уводя разговор на другую тему.
Марина снова развела руки в стороны.
— Я несобранная и рассеянная! Так всегда было.
— Здесь есть отличная фотостудия! — я указал рукой на небольшой торговый центр, что был через дорогу. — Я сам здесь снимался на документы и остался доволен качеством!
Женщина равнодушно пожала плечами.
— Здесь, значит здесь! Кстати, я хорошо знаю это место. Тут хорошая книжная лавка!
— Любите читать?
— Единственная моя радость в жизни. Кроме того, я ведь филолог по образованию.
Потом она повернулась ко мне и по-деловому протянула руку для пожатия. Однако получилось это у нее по-женски элегантно.
Я неожиданно решился и поцеловал ее аристократично тонкие пальцы. Сначала на ее лице возникло выражение крайнего удивления. Зато потом я впервые увидел искренность в ее улыбке и теплоту во взгляде. И мне даже показалось, что в ее темно-синих глазах засветился интерес.
— До свидания! — произнесла она мягко и чуть-чуть игриво. — Спасибо, что проводили!
— Ну что вы, Марина! Всегда к вашим услугам! — я старорежимно раскланялся. Очевидно, поцелуй руки подтолкнул мои рефлексы к этому действию.
Марина улыбнулась еще шире и скрылась за стеклянными вращающимися дверьми торгового центра.
***
У входа в фотостудию, что располагалась под эскалатором, я оказался раньше Марины. Она не сразу нашла ее, неторопливо шагая по коридорам и павильонам, отвлекаясь на всевозможные мелочи, неизменно интересующие представительниц слабого пола.
Входить внутрь я не стал, памятуя о том, как Михаил недавно прогнал меня из своего дома. Я просто стоял в отдалении, там, где было хорошо видно помещение и его хозяина.
Михаил Дмитриевич сидел за своим прилавком и, подперев кулаком подбородок, уныло листал что-то в компьютере. Посетители не радовали его ажиотажем, что, наверняка, сказывалось на доходах скромного предприятия и поэтому владелец его тихо грустил. Были и другие причины такого удрученного состояния этого человека, о чем мне было хорошо известно. Поиск идеала для воплощения творческой идеи и создания шедевра — дело весьма нелегкое.
Не зная, что за ним наблюдают, недооцененный талант иногда мимически отражал собственное настроение. Он кривился, сжимал губы, морщил лоб и сдвигал брови. Кроме того, он часто шмыгал носом и поправлял очки.
Но все это до тех пор, пока не вошла ОНА. Мужчина не сразу обратил внимание на посетительницу, так как шаги ее были тихими.
Хозяин студии на мгновение застыл. Глаза его округлились, а губы мгновенно пересохли.
Нет, он не узнал в этой даме ту напуганную молодую девушку, в углу учительской с журналом в руках. Несчастный фотограф просто не ожидал, что сегодня вообще будут клиенты.
Но в глубинах его сущности уже началась работа по поиску соответствий и ассоциаций, чтобы выдать потом ту эмоцию, которая вызвала у него шок восемь лет назад. Но это будет позже, в тот момент, когда Михаил возьмет в руки три маленьких фото. Именно изображение, а не сам человек быстрее давали импульс его сознанию — так он был устроен.
— Здравствуйте! — сказал мастер фотографии. — Вам нужно сделать снимок?
Марина долго смотрела в зеркало. Потом сидела перед объективом. И за все то время, что она здесь провела, с ней не произошло ничего того, что было бы ей непривычно.
— Спасибо! — вежливо произнесла она и покинула студию.
Наверное, навсегда…
«Стоп»! — мои руки в отчаянии охватили голову. — «И к чему же я пришел»?
Все что будет дальше я отлично помню. Все мои усилия привели к тому с чего я, собственно, и начинал.
Великолепный результат, ничего не скажешь!
Ноги сами понесли меня к выходу. Я вновь оказался на бульваре, нашел свободную скамейку, уселся на нее и тяжко задумался. Соседняя лавочка находилась метрах в тридцати правее и на ней развалился безобразный грязный бомж с огромной бородой. Одет он был явно не по погоде — черная шапка и зеленый рваный пуховик. Видимо, летняя жара мало отличались для него от зимнего холода. А может это моя фантазия ёрничала всевозможными коллизиями.