-Так то лучше, мой дорогой. Завтра тебя допустят на корабль, так что осваивайся.
-Я полечу если... - чеканя каждое слово, прорычал я, - моя бывшая жена останется на Земле. Видеть ее не желаю!
-А я думал, ты попросишь еще кого-нибудь из своей прошлой команды в группу, - хмыкнул Тверской.
-Я не готов подвергать кого-то из друзей тому, что вы сделали со мной, - равнодушие в голосе далось мне с неимоверным трудом.
-Ты снова удивил меня, Доров, в какой-то момент показалось, что ты попробуешь дать мне по роже. Очень хорошо, что ты понимаешь все правильно: ничего не изменится. В вопросах государственных задач нет плохих или хороших методов, есть только цель и результат.
-Это грязно, не стоит посвящать меня в свое дерьмо.
-Ну конечно! Ты же у нас такой герой! Спаситель. У тебя своего дерьма в душе хватает, вот что я тебе скажу. Натали полетит, потому что у нас нет хорошего пилота. Даже второго. Да и первого тоже нет, если не найдем, думаю, придется привлечь Рика Ирина.
-Не вмешивай туда наших, не ломай чужие жизни, - почти взмолился я. - Ты и так уже наломал...
-Только цель, Доров, и результат, - полковник развернулся. -Сейчас тебя вернут в гостиницу, так что не скучай.
Поднявшись на бесшумном лифте, я твердо прошел по коридору, у номера 2111 с одного точного удара вырубил охранника, взял у него пистолет и, развернувшись, пошел прочь. Надеюсь, Стас не слышал, что происходило за дверью его номера и, надеюсь, он не пойдет за мной. Ни к чему. Я ни с кем не готов делить хаос и смятение, я не хочу, чтобы он видел, как я теряю над собой контроль.
Чем же я руководствовался на тот момент?
Яростью. Пониманием, что меня и пальцем не тронут. Почему? Очень просто! Единственный, кто имеет право поднять линкор с Земли, это я. Если не я, то никто. Корабль конфискуют сразу же, как только засекут. Видимо, таков мой контракт о покупке.
Прошла всего неделя с тех пор, как я купил линкор, но мир перевернулся с ног на голову. Калейдоскоп событий захлестнул меня подобно жуткому валу и стер все привычное; словно насмехаясь, отравил жизнь, но выжег все тепло из моей души, поселив там пустоту и отчаяние.
Я назову корабль не Надежда - ее у меня не осталась.
Я бы назвал свой линкор тем чувством, которое сейчас переполняет меня - Ярость - но линкор с таким именем погибнет в первом же сражении.
Я бы назвал линкор "Месть", но он будет обречен скитаться в космосе, пока не найдет свою погибель.
Свой корабль я назову "Шквал". Он будет обрушиваться на врагов так же, как все эти события вылились на меня; он будет стирать их в порошок подобно воде, гибкой и текучей, неуязвимой и беспощадной, потому что стихию невозможно победить или переиграть. От нее можно лишь бежать, надеясь на спасение.
Я ворвался в городишко Байконура, в глазах зарябило от вывесок, ресторанов, баров, лавочек; широкие улицы были полны посетителей, здесь заключались сделки, что-то покупали, продавали, играла музыка, устраивались представления для раззявивших рот инопланетных гостей. Ревели медведи на цирковом шоу животных, высокий разноцветный купол цирка врезался в небо, поднимаясь над приплюснутыми торговыми зданиями. Земля продавала то, что могла продать чужакам: свой колорит.
С приглушенным гудом в небе над нашими головами блеснула искорка: взлетел очередной корабль. Системы космопорта глушили звук, иначе жить в окрестностях Байконура было бы невозможно. Корабли садились, взлетали, прорываясь через низкое, словно отекшее от нескончаемых тяжелых туч, небо; на улицах в полумраке было много народа. Я бездумно пробродил по городу до ранней в это время года темноты, пытаясь вышагать свое отчаяние, потерять его на одной из многочисленных улочек, оставить в одном подсвеченных лазерными сетями, баров.
Я набрался почти до беспамятства и совсем утерял остатки разума, от чего, когда высланная меня вернуть обратно в номер команда во главе с полковником, объявилась, я без заминки достал пистолет. С секунду охваченный дурманом разум размышлял над тем, не перекинуть ли мощность в режим поражения, но меня все же остановила мысль о том, что я не убийца.
Сместившись в сторону, я открыл беглый огонь по Тверскому, с одной лишь целью - отомстить - потому что причиной всего, что произошло со мной за эти дни, несомненно, был именно он.
Заметались вокруг праздно гуляющие люди и гости Земли, закричали в испуге, пытаясь скорее убраться подальше от выстрелов, перекрывающих своими хлопками крики и топот. С полковником было еще четверо охранников, никто из них не решился стрелять, а я, словно, как и раньше, нашел в себе умение предугадывать события чуть наперед. Я стрелял в прорехи между телами еще до того, как они появлялись, и один за другим охранники падали, парализованные мощным оружейным импульсом.
В какой-то момент я потерял Тверского из виду, а потом он возник прямо передо мной, словно из-под земли. Выстрел почти в упор странным образом не возымел ожидаемого эффекта; полковник как-то увернулся, луч чиркнул его по правому плечу, разом парализовав руку. Через секунду Яр мощным ударом ноги выбил пистолет и, крутанувшись по инерции, другой ногой подсек меня, уронив на покрытие. Странно, но я не смог с ним справиться. Успел только ударить, ощущая ту ярость, которая обычно ломала кости и могла переломить железный прут, но нагнувшийся Тверской с легкостью принял сокрушительный удар на предплечье, словно отведя от себя смертельно опасный импульс, а потом аккуратно, без единой зуботычины, развернул меня и защелкнул за спиной наручники. Посидел, придавливая своим весом к асфальту и переводя дыхание, потом сказал даже как-то благодушно:
-Ну, ты и набрался, дружище! Хотя стреляешь зачетно. Всем разойтись! Все нормально! Управление безопасности Космпопорта. Ну, что столпились?! Представление окончилось!
Глава 5. Взлет
Я был предельно собран. Все прошедшие дни, чтобы ни о чем не думать, и не придаваться ненужным чувствам, мы со Стасом провели на Шквале, исследуя его. Я самолично облазил весь корабль, гонял команду из угла в угол, засекая время и пытаясь запомнить, сколько нужно секунд, что бы пройти тот или иной коридор.
Линкор был громадным, четырехпалубным, хотя и самым маленьким в своем классе. На нижних деках располагались веерным типом грузовые отсеки, отсеки орудийных секторов и прочие складские и ремонтные помещения. Эта птичка могла вместить в себя эскадру легких суборбитальных истребителей, численностью в тридцать машин, но сейчас эти камеры пустовали, как и прочие склады. Земля не особенно стремилась вооружить корабль, направляющийся на войну. Под главной палубой таились огромные пространства, в которые можно было загрузить до шестисот ракет, запасные отсеки для батарей турелей просто потрясали; генераторы, установленные для быстрой подзарядки защитных экранов, поражали воображение своими мощностями. Этот корабль мог бы представлять собой огромную военную мощь, но по моим прикидкам его загрузили разве что на четвертинку, так, отплеваться от незадачливого преследователя. Я недоумевал, но оставлял все сомнения при себе.
Третья жилая палуба была заселена разве что на пятнадцать процентов. Линкор четвертого типа нес на себе до трехсот человек абордажной команды, хотя для управления им было достаточно и трех десятков. Десантники, как и истребители, на нашем линкоре не были предусмотрены, и гигантские коридоры пустовали, уходя похожими на станции метрополитена высокими коридорами далеко вперед.
Земных инженеров занимало не вооружение корабля: они демонтировали и теперь устанавливали в сердце линкора собственную установку подпространственной стабилизации, загрузили в систему интеллектуальный модуль, который позволял общаться с кораблем звуковыми командами. Зачем они это сделали, мне было смутно ясно, но, скорее всего, специалисты пытались создать для меня привычную обстановку, резонно полагая, что чем ближе она приблизится по атмосфере к моему предыдущему кораблю, тем более эффективно я буду выполнять свою задачу. И все же создавалось такое впечатление, что земля снаряжает не боевой корабль. То есть не на войну, а для какой-то спецоперации - не для прямого столкновения с возможным противником.