Стрела раскаяния ударила прямо в сердце гордого Мэн Хао и он, опустившись на колени, ласково погладил твердый панцирь, прося прощения. Панцирь был такой приятный на ощупь, что Мэн Хао не мог остановиться и даже лёг на живот, в попытке обнять это чудесное создание. Прочие ученики просили друг у друга прощения за прошлые обиды, а некоторые рыдали от счастья, что являются частью большой семьи, обнимая и целуя окружающих. Через час, черепаха любви прибыла в город Ханьи…
Отряд укротителей засел в окрестностях города и со странным выражением на лицах, они наблюдали за происходящим вокруг.
Глава секты лично присутствовал на этой операции и теперь неуверенно елозил пальцами одной руки по рогу духовного носорога, а другой рукой наглаживал ёжик волос Ся Сюнь.
— Я вижу учителя! Он жив! — Ся Сюнь радостно вскрикнула и бросилась на шею главы укротителей.
Нервное напряжение, в отряде из людей и духовных зверей, неожиданно пропало и все залились счастливым смехом — обнимая и поздравляя друг друга, целуя и поглаживая…
Феникс пересекал внутреннее море трёх континентов на крейсерской скорости в двенадцать тысяч триста километров в час, а команда целиком и полностью восстановилась. Никто не говорил о произошедшем с городом — они молча решили никогда не поднимать эту тему и ни в коем случае не приближаться к тому жуткому месту.
Серёга всерьёз размышлял — а не сбросить ли десяток тактических ядерных зарядов на тот улей, но груз массового убийства казался ему неподъёмным.
Через пару дней они должны достичь пункта назначения и, после повторного возвращения ключа, им останется только помочь богине выйти в заслуженный отпуск.
Слесарь понял, что с момента попадания сюда, он всегда куда-то спешил и что-то делал, но времени, насладится нынешним положением и возможностями, у него не было.
Пока летели, он таки добрался, наконец, до ядра Аланы, модернизировал его и получил интересную информацию:
— Ну, по строению ядра, я духовный зверь — они просто медленно наращивают размер ядра и расширяют море сознания. Люди, напротив, создают дополнительные конструкции вокруг ядра — колонны, хрустальные пагоды и прочее, что зависит от техники культивации.
— И что будет, когда зверь расширит море сознания до предела? — Серёга лежал головой на груди Аланы. Они как раз закончили парную культивацию в спальне кают-компании.
— Предела нет. На определённых этапах расширения — духовный зверь видоизменяется, обретая новые возможности и силы.
— Когда я встретил Макса впервые, то это была шестигогая лошадь с клювом…
— Именно. Он накопил энергии и произошло изменение.
— Хм, но тогда ему хватило чекушки, а теперь мы заливаем в него спирт тоннами и ничего…
— Думаю, тогда энергия другого мира ещё не успела рассеяться, что и послужило главной причиной. — Алана нежно перебирала рыжие волосы слесаря.
— Слушай, тогда в горах, мне показалось, что после первого перегрева Макса, небо, в его в море разума, стало дальше что ли…
— Возможно. Как и с закрытой бочкой на костре, его море разума пыталось взорваться… — задумалась Алана.
— Если подержать его в таком состоянии, накачивая духовной энергией, то он может измениться и стать больше! — радостно заключил Серёга.
— Но зачем? — не поняла девушка.
— Хочу сюда ещё бассейн вкорячить! — засмеялся слесарь…
Глава 36. Прибытие к секте «Ядовитого Дракона»
Где-то, над внутренним морем трёх континентов летел реактивный феникс.
— Чёт, неудобно как-то… — бормотал, сидящий в удобном кресле, Серёга, потягивая крепкий гавайский коктейль из чистого спирта, херни, похожей на ананас и хвоста рыбы, со вкусом лимона.
Снаружи кают-компании, погода была слегка пасмурной, ветреной и дождливой. Если быть точнее, то всё было черно от грозовых туч, дул ураганный ветер и хлестал такой ливень, что головы Макса не было видно. Регулярные вспышки молний и близкие раскаты грома заставляли совесть слесаря вздрагивать и переживать за феникса.
— Ты как там, крылатый? — поинтересовался Серёга.
— Всё отлично, командир. — ответил слегка поддатый голос птицы из динамика.
— Да нихера с ним не случится, а если и случится, то он пищать будет от восторга. — хмыкнул себе в усы тигр, который лежал без брони — в тепле и сухости, занимая почти весь проход кают-компании.