3 ДЕВОЧКА, НЕПОХОЖАЯ НА ДРУГИХ
Люк проснулся от какого-то шороха. Он приоткрыл один глаз, потом другой и увидел стоящую над ним девочку. Что ей надо? И где он находится?.. Ах, да-да, грядка салата и грабы вдоль аллейки… Он приподнялся в смущении.
— Я думал, в доме никто не живет, — пробормотал он. — Вот я и вошел в сад…
Девочка, ни слова не говоря, продолжала его очень внимательно разглядывать. Казалось, она сошла с картинки какой-то старинной книги: маленькая, хрупкая, в розовом платье. Две толстые русые косы обрамляли ее бледное личико, к груди она прижимала старую лысую куклу. Правая рука у куклы была оторвана и болталась на ниточке.
— Ты весь исцарапанный, — сказала наконец девочка очень серьезным тоном.
— Я продирался ночью сквозь колючие кусты, — ответил Люк. — В лесу настоящие джунгли, и я заблудился в темноте, но это все пустяки, я бывал и не в таких переделках. Я путешествую автостопом, знаешь, что это значит?
Девочка кивнула все с той же серьезностью. Серьезность, видимо, была ей во всем присуща.
— Знаю, — сказала она, — это когда идешь по дороге.
— Да, пешком, а если какой-нибудь водитель готов тебя подвезти, то проезжаешь часть пути на машине. Мне предстоит еще далекая дорога, я направляюсь в Ним посмотреть на арены.
— Что это такое, арены?
— Памятник древнеримской архитектуры. А Ним — это город.
— Как Аннеси?
— Конечно. Как любой город. Ну, город, понимаешь?.. Да хватит болтать. Скажи-ка мне лучше, далеко отсюда до Сюли-на-Луаре?
Девочка ответила ему не сразу. Она внимательно оглядела его всклокоченные волосы и грязную рубашку, и по выражению ее лица было ясно, что она на этот счет думает.
— Нет, недалеко, — сказала она наконец, сдвинув брови. — Но ты не можешь отправиться в путь в таком виде, тебе нужно прежде всего умыться.
— Не обязательно.
— Нет, обязательно. Когда утром встают, всегда умываются.
— А вот ты, я вижу, не умыла свою дочь, — сказал Люк и, лукаво улыбнувшись, показал на куклу. — Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— А я думал, не больше девяти.
— Вот видишь, ты ошибся — мне одиннадцать. И Ольге почти столько же, сколько и мне. Как тебя зовут?
— Люк.
— Так вот, Люк… О, вот и моя кузина Берта! — воскликнула девочка, резко обернувшись.
На крыльце появилась женщина в очках, высокого роста, полная, так и пышущая энергией.
— Почему ты опять убежала, Элиза? — спросила она, спускаясь по ступенькам в сад. — Твой шоколад готов.
— Потому что у нас на аллее спал мальчик в спальном мешке, — сказала Элиза своим тоненьким голоском. — Видишь?
Люк стоял у грядки салата и смущенно улыбался. Женщина неприветливо посмотрела на него.
— Да это настоящий бродяга! С кем это ты дрался, мой друг? Почему ты весь изодран?
— Колючий кустарник… — пробормотал Люк.
И он рассказал о своих вчерашних приключениях.
— Я в темноте все крутился на одном месте и совсем уже сбился с пути, не знал, где я. Поэтому, когда я увидел ваш дом, я…
— Все ясно. Еще одна жертва автостопа, — проворчала очкастая, перебив его. — За эту неделю ты третий. И куда это вы все идете и идете, словно поездов уже не существует!
— Но он же весь исцарапан, погляди на его руки! — с мольбой сказала Элиза. — Его зовут Люк, и он хочет добраться до Нима, чтобы посмотреть на арены.
Женщина разглядывала Люка сквозь толстые очки.
— Ах, вот оно что… Ну, если тебе нравится снашивать свою обувь, то я лично ничего не имею против.
— Как? Он уйдет от нас, не помывшись и не позавтракав? — в ужасе воскликнула Элиза. — Ну, пожалуйста, кузина Берта, он такой милый!
— Не ной, малышка. А ты, юный безумец, не вздумай топтать мой салат. По-твоему, я обязана подбирать всех бродячих собак, таких грязных, что их нужно в корыте отстирывать?.. И тебя, молодой человек, не мешало бы простирнуть… Ладно, пошли, и не вздумай возражать.