Я ору, как пожарная сирена. Кто-то сверху меня тоже орёт, но я ору в разы громче. Гораздо, гораздо громче! И дольше. Сначала просто «А-а-а!», потом матерясь. Потом вылезаю наружу и вижу того самого «Слепого» и результат его падения: алюминиевая дуга палатки сломана, изрядно пропорот тент, – и со мной случается истерика.
Как так-то? Я ж собиралась на Алтай! До него ещё четыре тысячи пятьсот километров!
– ТЫ МНЕ ДО-О-ОМ СЛОМА-А-АЛ! – ору я на весь лес, чуть ли не избивая виновника выломанной дугой.
Он, не переставая, извиняется. Пахнет алкоголем.
– НАХРЕНА МНЕ СДАЛОСЬ ТВОЁ ЧУВСТВО ВИНЫ! – продолжаю орать я, бегая вокруг смятой зелёной кучи, только что бывшей моей новенькой чистенькой палаткой, четырёх дней отроду. – ТЫ ЗНАЕШЬ, СКОЛЬКО ОНА СТОИТ?
Я называю сумму, парень недоверчиво хмыкает, за что хочется убить его дважды и с особым пристрастием.
– Я сейчас всё исправлю… – обещает он, исчезает в темноте и появляется вновь с топором в руках. Прелестно! Ещё пальцы себе среди ночи отруби!
Прогоняю его прочь. Из глаз двумя ручьями льются слёзы. Только что рухнули все мои планы, не прошло и недели! Автостоп, ага. До Алтая! Четыре тысячи километров! Где я спать буду? Хотя бы сегодня!
Парень меж тем не уходит, продолжая извиняться. Я пытаюсь отремонтировать дугу, при этом тыкаясь с фонариком в темноте. Ничего не получается, парень констатирует это, и я хочу поколотить его ещё больше.
– УЙДИ НАХРЕН ОТСЮДА! – ору уже в припадке ярости.
– Здесь же доро-ога! – слабо замечает он, безуспешно пытаясь оправдаться.
– КАКАЯ ЕЩЁ ДОРОГА? ГДЕ ТЫ ВИДИШЬ ДОРОГУ? – ору я каким-то чужим охрипшим голосом.
Меня предупреждали о тропе. Но она заросла черникой, и по ней никто не ходил уже несколько дней. Из лагеря приходит сонный Женя, привлечённый суматохой и криками – тот самый дружелюбный спокойный парень, который намедни рассказывал про автостоп.
– Же-е-еня-я-я! – всхлипывая, утыкаюсь в него носом и рыдаю в жилетку, быстро мокнущую от моих смачных соплей. – Он мне НЕ до-о-ом слома-а-ал! Он мне жи-ы-ы-ызнь слома-а-ал!
Женя мягко обнимает меня за плечи и терпеливо утешает, как может:
– Ну-ну, – говорит он. – Когда-нибудь ты будешь смеяться над этим эпизодом!
Звучит вообще неправдоподобно, хотя в этом он оказывается прав.
– За мной, вон, один водитель по обочине гнался. Убить хотел из-за кепки, – рассказывает он мне историю про себя.
– Из-за кепки? – удивлённо я перестаю всхлипывать и начинаю икать.
– Ну да. Зато теперь у меня всё хорошо. И у тебя теперь, вот увидишь, всё будет складываться просто замечательно! – прям не Женя, а мастер-утешитель какой-то.
Это талант – в нужный момент быть рядом и проявить участие, и я ценю это в мужчинах. Обычно они панически бегут, увидев женские слёзы.
– Они продаются, эти палки? – с надеждой в голосе, сморкаясь в снятый носок и громко трагически икнув, спрашиваю я.
– Конечно же, продаются! – уверяет меня Женя. Он не может знать, что таких палок днём с огнём не сыскать, даже бегая по всей Москве, и что нужную я смогу найти только спустя полгода, уже вернувшись домой. Сейчас ему просто надо утешить меня во что бы то ни стало.
– Я отремонтирую! – раздаётся слабый голос «Слепого» из ближайших кустов.
– УЙДИ! – ору я, чуть не переходя на визг и, обращаясь к Жене уже просительно: – Же-е-еня-я-я… Пусть он уйдёт, а?
Женя через моё плечо спокойно говорит парню:
– Слышь… Ты, лучше и правда уйди. Видишь, в каком она состоянии? Утром приходи, разберёмся…
В итоге парень уходит в темноту, продолжая бесконечно извиняться.
Я забираюсь в лежащую пластом палатку, затем в спальник внутри неё и пытаюсь уснуть: при этом противомоскитная сетка палатки лежит на моём лице. Через неё меня пытаются укусить комары, и они преуспевают. Хныкаю и ворочаюсь. Я хочу «на ручки» и при этом, накрытая тканью палатки, продолжаю громко икать.
Мимо меня идёт Женя с другими ребятами.
– Пошли с нами, – зовёт он. – Ляжешь спать в типи.
– В типи? – быстро, как таракан, я выбираюсь из палатки, разгоняя при этом комаров руками.
Понятия не имею, что такое «типи».
– Ну да, в типи, – повторяет Женя.
– Конечно, я с радостью переночую в типи! Никогда не ночевала в типи… Обожаю типи… Мечта моя… типи…
Типи – это нечто похожее на вигвам: жилище индейцев, сделанное из шестов и покрытое сверху парусиной. Фестивальный типи стоит на поляне, где все мы ежедневно собираемся.
Бросаю палатку и все вещи, бегу за ребятами, обнимая свой спальник.
Внутри типи, прямо в его центре горит костёр, а по бокам уложены коврики. Женя уступает мне своё место, а сам уходит спать на улицу. Мы ложимся вокруг костра кто как. Ребята ещё какое-то время разговаривают, а я, истощённая долгой истерикой, быстро засыпаю.