На что он спокойно говорит:
– Подожди, зашей сначала, – и поглядывает на приборы: кот стабилен.
Цитирую его фразу своей психике, она соглашается подождать. Сжимаюсь внутри ещё больше, умоляя себя подождать до конца операции.
Этот ад длится уже три часа. Шью. Инструменты микроскопические, нитки тонкие, – работа ювелирная. Чем дальше шью, тем лучше и быстрее получается.
Наконец, стома готова. Извлекаю катетер, аккуратно провожу внутрь тонкую трубочку – она не даст стоме зарасти, пока срастаются швы. Подшиваю её к коже живота, чтобы не вывалилась. Промываем мочевой ещё раз: жидкость вливается внутрь, затем выливается наружу: всё функционирует, как надо. Разгибаюсь…
Джая уже нет. Там, где Он сидел – пусто, только на полу лежит пара больших белых перьев.
Поздний вечер. Рыжику надет воротник и памперс, докапана капельница. Кладу его в бокс, в тепло, где он постепенно приходит в себя. Пишу назначение, преисполненное восклицательных знаков, про промывание мочевого, капельницы и снятие швов. Пока я пишу, ребята отмывают операционную и инструменты, хотя вовсе не обязаны этого делать.
Заглядываю к ним:
– Спасибо вам, ребят… Дим…
Димка отвечает стандартной фразой всех скромняг-анестезиологов:
– А я чо? Я ничо. Только пофол11 добавлял.
…Звоню в такси. Девушка-диспетчер решает, что я пьяна: такой у меня голос а-ля «мномномном».
– Куда поедем-то, девушка? – снисходительно спрашивает она.
Говорю адрес тем же жёваным голосом.
Водитель приезжает через пять минут, настороженно смотрит на меня, наклонив голову и наморщив лоб. Сажусь назад. Едем по ночному городу.
– Он женат, – напоминает мне Джая и уточняет, – и я сейчас не про водителя такси.
Честный и прямолинейный, как никогда, Он сидит рядом и тихо шуршит крыльями за спиной, устраиваясь удобнее.
– Нет. Этого не может быть, – сопротивляюсь я, чувствуя во рту металлический, словно у крови, вкус правды.
– Сыну десять лет, – Джая, как будто разговаривает сам с собой. Простые слова складываются в жестокие фразы.
– Прекрати! Прекрати же! Перестань! – зажимаю уши руками. Хочется Его ударить.
– Спроси сама, – заключает приговор Джая и вдруг детским, едва поставленным голоском, начинает петь песню: – «Зореньки краше и солнца милей та, что зовётся мамой моей»…
– О, боже, только не это! – Он намекает на то, что я рискую разрушить чужую семью и сделать несчастным их ребёнка!
Водитель такси настороженно поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Весь диалог происходит у меня в голове, но от этого не легче.
– «Мамочка, милая, мама моя, как хорошо, что ты есть у меня!» – продолжает Джая тем же детским голосом.
– Замолчи! Замолчи! Я спрошу его, спрошу, только замолчи!
Он замолкает и оставляет меня, исчезая.
– Куда едем-то? – раздаётся настороженный голос таксиста.
Называю адрес.
Сейчас слишком поздно звонить, но я набираю нужный номер. Как же это… Как же… Наконец, дозваниваюсь.
– Алло… Скажите, пожалуйста, Вы женаты? Это правда? – спрашиваю, даже забыв поздороваться.
– Здравствуйте. Да, это правда, – просто отвечает тот, кому я звоню. Говорит так, как будто по-другому и быть не могло.
– Вы женаты, да? – в громком отчаянии спрашиваю я ещё раз, как будто одного раза недостаточно. Я не верю. Я просто ослышалась.
Таксист вздрагивает и пугается, как будто вопрос задан ему. Из телефона раздаётся короткое:
– Да.
С этим коротким словом чёрным мраком на меня обрушивается темнота. В одну сотую доли секунды, словно от нейтронной бомбы, в моём мире умирают все реки, все леса, вся трава, – всё, и эту смерть вызывает всего лишь наличие другой женщины, которая даже не подозревает о том, что способна вызвать подобное одним своим статусом жены.
Я оказываюсь глубоко под водой, с заложенными наглухо ушами, потерянная к любому проявлению со стороны. Мозг оглушён – на этой давящей глубине нет ни одной мысли, ни слова. Словно выжженное от горизонта до горизонта чёрное поле внутри моего мира, внутри меня.
Вся моя вера во Вселенную, в то, что будет и у меня пироженка с ягодкой, а не одни чёрствые печеньки, погрызанные мышами, – всё это огромным небоскрёбом обрушивается вниз, осев тучей пыли: разочарование настолько глобальное, что даже мысль о смерти не кажется оптимальной. Это похоже на нож, воткнутый между лопаток, прямо в Анахату12. Как будто я бежала по цветущему лугу и на полной скорости, подвернув лодыжку, в полёте провалилась в глубокую яму, на дне которой торчат ржавые колья.
11
Пофол, он же пропофол – короткодействующее, предназначенное для внутривенного введения, снотворное средство (прим. автора).