— Однако…
— Я сказал!
Не повезло только кашалоту, который внезапно возник из небытия в нескольких милях над поверхностью планеты.
Поскольку для кашалота это весьма необычное положение, у бедного невинного создания было очень мало времени, чтобы составить себе картину мира, уяснить свое место в нем и осознать, что это место скоро станет вакантным.
Вот полная запись мыслей кашалота с самого начала его жизни и до ее конца.
Ах!..
Э-э, простите… кто я?
Ау-а?
Почему я здесь? В чем смысл моего существования?
Что, в сущности, означает этот вопрос: «Кто я»?
Надо успокоиться, взять… О-о! Странное ощущение… Какой-то зуд, словно бы пощипывание в моем… моем… Очевидно, необходимо сперва выработать терминологию, если я хочу хоть мало-мальски продвинуться в понимании того, что на данный момент назовем окружающим миром. Итак, странное ощущение в моем, скажем, животе…
Хорошо. Ого-го! Оно становится сильным! И вот еще — что за громкий свист, прямо скажем, рев в том, что я неожиданно решил назвать ушами? Пожалуй, наречем это… ветром! Подходящее название? Сойдет пока, а там и получше подыщем, когда выяснится, что это такое. Что-то, наверное, значительное, потому что его очень много…
Эй! А это еще что? Вот этот… предположим, хвост. Да, хвост! М-м-м, как лихо я им размахиваю. Ух ты! Ух ты! Здорово!.. Правда, видимых результатов нет, но я еще докопаюсь, для чего он…
Ну, сложилась цельная картина мира?
Трудно сказать. Но все это страшно увлекательно — столько неизведанного, столько ждет впереди, аж голова кружится от предвкушения… Или от ветра?
У-у-у, а это что?! Эй! Что это так быстро мчится на меня?! Так быстро-быстро… Большое, серое, плоское, нужно найти название — ласковое, певучее. Ля-ля-ля… земля! Вот! Классное название — земля!
Интересно — мы станем друзьями?
Потом был чавкающий удар — и тишина. Занимательный факт: единственной мыслью, промелькнувшей в сознании горшка с петунией, было: «О нет, неужели опять?!» Многие уверены: если бы мы знали, почему горшок с петунией подумал именно то, что подумал, мы бы куда глубже понимали природу мироздания.
Глава 19
— Берем этого робота с собой? — спросил Форд, неприязненно глядя на Марвина, который ссутулился под маленькой пальмой в углу.
Зафод оторвал взгляд от зеркальных экранов с унылой панорамой поверхности Магратеи, на которой стоял корабль.
— А-а, андроида-параноика? — протянул он. — Берем!
— Но что нам делать с роботом, страдающим маниакальной депрессией?
— Разве это проблема? — молвил Марвин с таким видом, будто обращался к гробу, куда только что опустили покойника. — А вот что делать, если ты действительно робот, страдающий маниакальной депрессией?.. Можете зря не стараться. Я в пятьдесят тысяч раз умнее вас и все равно не знаю ответа.
Расстроенная Триллиан выскочила из своей каюты.
— Мои белые мышки исчезли! — пожаловалась она. Выражение глубокой озабоченности и тревоги не отразилось на лицах Зафода.
— Ну и черт с ними! — сказал он.
Триллиан кинула на него яростный взгляд и вновь скрылась за дверью.
Возможно, ее слова привлекли бы больше внимания, будь общеизвестным фактом то, что по уровню умственного развития люди занимают лишь третье место на Земле, а не второе, как полагают многие независимые наблюдатели.
— Добрый день, мальчики.
Голос казался смутно знакомым и в то же время чужим; в нем сквозила материнская забота. Голос прозвучал в тот момент, когда экипаж корабля собрался в шлюзовой камере.
Все изумленно замерли.
— Это компьютер, — разъяснил Библброкс. — Оказывается, у него есть аварийная запасная личность. Я подумал, что она тут лучше подходит.
— Сейчас вы впервые ступите на таинственную планету, — продолжал новый голос Эдди. — Укутайтесь потеплее и не смейте трогать руками всякую гадость.
Библброкс нетерпеливо постучал по люку.
— Похоже, я ошибся, — посетовал он, — лучше бы мы взяли логарифмическую линейку.
— Так! — стальным тоном рявкнул компьютер. — Кто это сказал?
— Пожалуйста, открой нам люк, — вежливо попросил Зафод, стараясь держать себя в руках.
— И не подумаю, пока вы не признаетесь, — отчеканил Эдди.
— О Боже… — Форд привалился к переборке и принялся считать до десяти. Он отчаянно боялся, что разумные формы жизни разучатся это делать — ведь только считая, люди способны выказать свою независимость от компьютеров.
— Ну же! — подстегнул Эдди.