Мне, как почетному гостю – как я ни противился – была выделена специальная кровать, а все дети легли вповалку на другую, накрывшись куском марли. Ни одеяла, ни подушек в доме не водилось. Как не водилось и будильника. Не было будильника и у меня: свои часы я подарил боксеру в Сьенфуэгосе, а телефон перестал работать в Гуантанамо. Я опасался, что мы проспим, однако рано утром нас разбудил стук в дверь: у порога стоял грузовик, груженный газовыми баллонами, за рулем которого восседал отец бывшей жены Сальвадора.
В самых теплых тонах расставшись с этой бедной кубинской семьей, я был заперт в пассажирскую кабину грузовика и отправился по такой же раздолбанной дороге, как и вчера, в столицу провинции – Ольгин. Кабина была полностью железной, окно зарешечено, замок наглухо закрыт, поэтому в случае падения автомобиля – а ехали мы по напрочь убитому серпантину – выжить мне удалось бы с не очень большой долей вероятности. Тем более, за спиной у нас болталось несколько десятков газовых баллонов. Клаустрофобией я хоть и не страдаю, однако, осознавая, что в момент аварии от меня мало что будет зависеть, и буду я погребен в этих железках навеки, становилось не по себе. Скрашивало мое одиночество лишь бесчисленное количество подбираемых и запихиваемых в этот железный отсек кубинцев, которые тоже ехали автостопом, хоть и платным, вместе со мной в сторону Ольгина.
Однако все обошлось – и мы прибыли в Ольгин.
Глава 14. Ольгин. Игра в бейсбол. Кубинские педерасты
Наевшись досыта кусками свиньи, продававшимися в городе в изобилии, я обнаружил поблизости бейсбольный стадион. На счастье, стадион не пустовал: играла команда Ольгина и Гуантанамо. На Гуантанамской трибуне никого не было: для них этот матч был выездным – и я решил болеть за эту команду. Постепенно познакомившись с тренером и большинством игроков, я был приглашен в раздевалку, а потом – по окончании выигранного гуантановцами матча – на поле, немного поиграть. Вспомнил полученные в детстве навыки игры в бейсбол, обменялся автографами и фотографиями, и отправился изучать город.
На главной площади встречаю иностранца и прошу его одолжить телефон, чтобы вставить свою карточку и сделать звонок на родину: мой аппарат сломался. Толстый канадец по имени Билл рассказывает свою историю: в его стране педерастов не любят, показывают на них пальцем.
Кубу же он, будучи пидором, посещает часто. В стране, где правительство негласно разрешило проституцию женскую, мужской проституции тоже никто препон не ставит. Билл был женат и даже имел некоторое количество детей, однако его гомосексуальная сущность проявилась по выходу на пенсию, и Билл переориентировался на мальчиков. Основной целью Билла на Кубе являлись не мучачАс, а мучачОс; выступая в качестве спонсора, он получал свои плотские удовольствия в обмен на конвертируемую валюту. Мальчики у Билла были почти в каждом городе.
– Они меня любят.
Действительно, вокруг него терлись какие-то пидорковатые пацанчики с отлакированными волосами и подведенными ресницами – и на фоне огромного Билла они выглядели пестрыми цыплятами. Чувствовалось, что они любили – не то Билла, не то его кошелек.
– Мой дальнейший путь лежит в Гвардалаваку – судя по описанию, неплохой пляж на берегу Атлантики. В Ольгине задерживаться не собираюсь.
Билл попытался меня отговорить:
– Сегодня в городе ожидается карнавал и массовые гуляния, оставайся лучше тут. Однако с касами в Ольгине проблемно. Можешь переночевать у меня.
– Нет уж, – улыбнулся я, – спасибо.
– Тем не менее, я готов всегда помочь тебе. Ты часто можешь найти меня на этой площади.
Количество напомаженных мальчиков с крашеными ногтями вокруг Билла постепенно увеличивалось, и я предпочел ретироваться. С тяжелым рюкзаком я зачем-то полез на гору, расположенную в черте города, дабы лицезреть окружающие красоты. Спустившись, озадачился поиском касы – и вспомнил слова Билла: их было действительно мало, как я выяснил позже, на двухсоттысячный город Ольгин – всего двести штук. Иностранцы – не только педерастической сущности – этот город любят и не обходят стороной, тут есть даже международный аэропорт, поэтому касы обычно заполнены. Ну что ж, и на этот раз не получится подпитать хлипкую кубинскую экономику: придется искать касы нелегальные. И – к моей печали – их тоже не оказалось: почему-то именно в Ольгине – как и на Варадеро – местные жители вписывать к себе иностранцев побаивались, даже за деньги: сказывалась повышенная заментованность города. Вконец, надо мной сжалилась какая-то бабушка, очень боящаяся полиции, но очень добрая и любящая конвертируемые песо. Бабушка сдавала комнаты кубинцам, имея лицензию на подобный вид деятельности, и иностранцев пускать не имела права. Я же убедил бабушку, что похож на кубинца, и она согласилась вписать и даже накормила меня.