Но так исторически сложилось, что рассказывая этот Яшин рассказ, мы обычно говорим, что Серега именно Джуманияза сделал. Почему мы так говорим, одному Богу известно.
Серега сказал:
– Если этот проводник столь недоуменно смотрел на нас, когда мы из его вагона выходили, то это может значить только одно: он видел нас впервые в своей жизни.
Я сказал:
– Точно. Получается, что мы с тобой из этого вагона вышли, но никогда раньше в этот вагон не входили.
Данная тайна разгадке не поддавалась, тем более что, по утреннему времени, ни гамазины, ни пивняки еще не работали. Мы вошли в здание вокзала, сели на лавочку, положили друг другу головы на плечи и заслипили до лучших времен.
Исчезая, Серега сказал:
– Этот способ перемещения предлагаю назвать бухом.
Я сказал, также исчезая на дружеском плече:
– Это самый простой и безопасный способ перемещения. Достаточно сидеть где-нибудь неподалеку от железнодорожных путей и бухать. И автоматически мы образуемся в поезде, а поезд, на своем автопилоте, непременно принесет нас в какой-нибудь Харьков.
Как мы Еню Алини в Бахчисарае кинули
Как-то раз, ворвавшись в Харьков, мы решили снова с собой Еню Алини в Гурзуф взять, поскольку в первый раз ему до Гурзуфа добраться не удалось. Еня сначала отнекивался, ибо ему как раз должны были скоро очередное звание присвоить, и он опасался, что в пути его свинтит военный патруль.
Серега сказал:
– Еня. А почему тебя в прошлый раз патруль свинтил, ты знаешь?
Еня сказал:
– Знаю. Потому что я с собой свою офицерскую ксиву взял и даже форму в крокодиловом портфеле взял.
Серега сказал:
– Правильно. А вот теперь ты с собой свою офицерскую ксиву и форму в крокодиловом портфеле не бери.
Я сказал:
– И тогда, дорогой наш товарищ, тебя не военный патруль, а просто менты свинят.
Но Еня всё равно не хотел с нами в Гурзуф ехать. Подумали мы с Серегой и решили:
– Пусть тогда Еня с нами бухом поедет.
Сказано – сделано. Разбухался Еня и даже не заметил, что давно уже в электричке Мелитополь-Симферополь сидит и бухом в Гурзуф едет.
На сей раз мы решили войти в Гурзуф с севера, через бахчисарайскую трассу. Суть была в том, что мы хотели сначала сверху на Гурзуф посмотреть, стоя над краем Крымских гор и на обрыве побухивая, и уж потом – в Гурзуф спуститься.
Вот почему в Симферополе мы и пересели на Севастопольскую электричку, которая нас до Бахчисарая и довезла.
В Бахчисарае мы сразу ринулись смотреть Бахчисарайский фонтан. Глянь: пипл мелочь в фонтан кидает, и такая уже куча денег на дне лежит, что можно несколько Золотых Осеней взять.
Серега сказал:
– Интересно, кто и когда эту мелочь выгребает?
Я сказал:
– Наверное, ее здешний сторож каждый вечер выгребает и бухать идет.
Еня сказал:
– Давай и мы кинем в фонтан нашу мелочь.
Денег у нас осталось так мало, что даже на кружку пива не хватило бы. Вот мы и выкинули всю свою последнюю мелочь в фонтан, чтобы когда-нибудь, по известной пипловой примете, снова вернуться в эти места.
Дальнейший наш путь пролегал в Гурзуф, но электрички по этому направлению не ходят, поскольку, как заметил Набоков, великий русский писатель, в Ялте нет вокзала.
Вокзал-то в Ялте иногда появляется, что каждому известно, но чаще он все же исчезает, и в среднем его, конечно же, нет.
И вот, выступить дальше мы могли только по бахчисарайской трассе – стопом, естественно. Но кто ж стопом втроем едет? Вот и решили мы разделиться.
Посадили мы Еню на первый стоп и строго наказали ему у метеостанции Ай-Петри сойти, и там нас ждать. И потом, когда мы сами туда приедем, то мы все вместе у туристов на Ай-Петри аск сделаем, в буфете вайна наберем, тогда и будем ходить побухивая по краю Крымских гор и вниз, на Гурзуф посматривать.
На тот же случай, если нас почему-то не приедет на Ай-Петри, пусть Еня сам в Ялту спускается, а там двадцать копеек аскает, на троллейбус садится и в Гурзуф едет. И пусть он тогда по всему Гурзуфу ходит и Головня кричит.
Стоим мы на трассе, стопа ждем. Вечереет уже, холодает, нападает на нас вечерний бодун.
Серега говорит:
– Яша. Давай-ка мы к Бахчисарайскому фонтану вернемся и мелочь оттуда выгребем?
Я говорю:
– Давай. А потом мы побухивая за Еней Алини поедем.
И вот, не подвела нас пипловая примета: вернулись мы к фонтану. Залезли в фонтан и стали из него мелочь выгребать. Днем это казалось простым делом, а сейчас ничего не вышло. Вылезли мы из фонтана мокрые, синие, сидим на его краю и ногами болтаем.