Математичка подняла бровь:
- С вашего позволения, дамы, я продолжу урок, а фотографиями обменяетесь на перемене.
Диана засмущалась еще сильнее.
- Да уж, - подумала я, глядя на нее, - я очень даже не против обменяться подобными фотографиями с этой няшей.
Глава 2.
Дожив каким-то непонятным образом до седьмого урока, я поплелась на физкультуру. Если честно, терпеть не могу этот урок. Не только потому, что я полный ноль в спорте, но и просто потому, что именно здесь, по каким-то неизвестным причинам, я больше всего чувствую себя лузером. Не исключено, что на меня, пухленькую и коротенькую, оказывают такое влияние высокие и стройные одноклассницы.
Я упала на маты и стала оглядывать зал. Внезапно я наткнулась глазами на Диану, сидящую на скамейке напротив и буквально прожигающую меня взглядом. Девушка, поняв, что спалилась, покраснела и уткнулась глазами в пол.
- Ну и дела, - подумала я, - в кои-то веки в лицее опять становится весело.
Почему опять? Потому что что-то подобное уже происходило со мной два года назад, еще в восьмом классе.
Начнем с того, что у меня здесь никогда не было друзей.
Я с начальной школы казалась всем странной девочкой, то долго и громко непонятно над чем смеявшейся, то задумчиво вглядывавшейся в пустоту.
Время шло, я менялась, а отношение оставалось таким же. Ситуация только усугубилась, когда я, желая быть уникальнее и интереснее, проколола бровь, - теперь меня откровенно считали поехавшей.
А подростковый возраст в самом разгаре одарил меня и осознанием своей ориентации, да еще и приправил это тотальным чувством одиночества и страха разоблачения.
Но вернемся к сути дела. Итак, я с первого класса была изгоем. И тут вдруг появляется она. Прекрасная девушка, дочка цирковых артистов. Цирковых, вашу мать, артистов, которые ездят по стране и каждый месяц живут в новом городе. Я думала, так только в фильмах бывает. Она, ее родители и младший брат были гимнастами, они выступали все вместе, и да, я даже сейчас не могу поверить в то, что это было на самом деле.
Она на время приехала в наш город и пришла учиться именно к нам по одной единственной причине - цирк находится в двухстах метрах от лицея, а ей приходилось просто разрываться между учебой и репетициями.
Когда она появилась, мне сразу же показалось, что она такая же, как и я. Понаблюдав за ней, я поняла: теперь нас двое, я больше не буду одинока. Оставался только вопрос: «Надолго ли?». Но, даже не познакомившись с ней, о таком рассуждать было как минимум рановато. Поэтому я решила брать быка за рога, хотя мне это абсолютно не свойственно - я не умею знакомиться и дружить, да и как я могла научиться, если за всю тогдашнюю жизнь у меня не было ни одного друга?
Но одиночество выматывает, и, в конце-концов, ты готов пойти на что угодно ради избавления от него.
Мадмуазель оказалась, если говорить скромно, весьма эффектной. Чего только стоили ее бирюзовые с синими прядками волосы. И одевалась она специфично, но до безумия красиво. По вздернутому вверх носику с серебряной сережкой и уверенному взгляду сразу становилось понятно, что девушка «на своей волне» и мнение окружающих ее ни капли не колышет.
Я как сейчас помню, как познакомилась с ней. На одном из уроков географии я просто села к ней за парту, она отмечала что-то в атласе и приклеивала на карту яркие стикеры. Я испугалась, что это была домашняя работа, о которой я благополучно забыла, и, растеряв куда-то всю свою стеснительность и боязнь новых знакомств, заорала: «Что ты делаешь?? Это задавали?!». Она сначала посмотрела на меня с легким недоумением, а потом засмеялась и еле смогла объяснить сквозь смех, что так она отмечает места, в которых побывала, а на стикерах записывает лучшие моменты и воспоминания. После этой фразы мы стали общаться, как будто знали друг друга уже очень долго.
Если на свете и есть люди, созданные друг для друга, то это точно были мы.
Каждый раз, когда я вспоминаю о ней, хочется плакать и улыбаться одновременно. Эта девушка перевернула и мое представление о жизни, и саму жизнь. Всего лишь за неделю она стала мне очень близким другом, она смогла дотронуться до моей души и остаться в ней грустно-приятным воспоминанием. Я до сих пор вздрагиваю, когда слышу ее имя, и будто что-то колет в груди каждый раз.
Время нещадно стирает лица, но не чувства.
Я помню свой первый поцелуй с ней в школьном туалете, прогулки по набережной, держанья за руки под партой прямо на уроках. Я помню бесшабашные поступки, которые мы совершали вместе, и разговоры, сидя на крыше цирковой гостиницы под звездным небом, до самого рассвета. Она подарила мне самый прекрасный месяц в моей жизни, самый сладкий и сумасшедший май. Эта девушка вихрем пронеслась сквозь мою жизнь, навсегда разрушив в ней все, что было до нее.