И с Михаилом она играла, увлекая в задуманный ею сюжет. Где-то ему улыбалась или косо глядела на него, а иной раз злилась, тем самым подвергая его проверкам, например, с тем же фашистом. После чёрной полосы обязательно должна следовать светлая (не всегда) – это закономерность. Будет ли с ним она придерживаться ею же установленных условий? Или она, сделав в своей «книге учётов» пометку «не вмешиваться», продолжит с увлечением наблюдать за его приключениями и вибрирующим ходом жизни? И позволит ли она ему жить? Предположим, что да, и снова навязчивый вопрос: до каких пор? Наверное, пока он ей не надоест. Сейчас же для неё Михаил – забава. Зачем лишаться «героя» её игры?
Вот и Михаил рассуждал также, задавая самому себе бесчисленное количество раз вопрос: «Что ждёт меня впереди?»
Кукурузные поля остались позади, дорога, по которой он шёл, обогнув молодое пшеничное поле примкнула к лесопосадке и убегала далеко вперёд.
С востока неохотно наступала темнота, будто бы боязливо намекая дню, чтобы тот поскорее убирался отсюда прочь.
Задумавшись о своей нелёгкой судьбинушке, Михаил поднял глаза и вдруг увидел в метрах трёхстах от себя ковыляющую навстречу к нему согбенную старушку. Всю в чёрном: платье, платок, даже кривой, подобно извивающейся змее посох, потерявший свой первоначальный цвет от пыли, солнца и постоянно лапающих его немытых рук. Он удивился её неожиданному появлению, ведь только минуту назад её на дороге не было, в этом он был уверен. Что она тут делает? Куда идёт? Разумные ответы Михаилу в голову не приходили, кроме одного – на шоссе. Почему в вечернее время, да ещё этой дорогой и одна? Михаил не стал себя загружать лишними думами, согласившись с тем, что старушка всё-таки оказалась внезапно у него на пути, потому что вышла из-за деревьев и высоких кустов.
На мгновенье старушка в чёрном остановилась в какой-то нерешительности. Михаил подумал: «Не иначе как меня она опасается?» Всё-таки разные люди встречаются на белом свете. Но старушка, постояв немного и что-то про себя решив, последовала дальше.
«Она меня не боится», – промелькнуло у него в голове и он, потеряв интерес к ней, вновь погрузился в свои однообразные мысли, опустив уставший взгляд на колею, где кое-где пятнами в сторонке от цельной зелёной линии росла трава.
Пройдя шагов сорок, он заметил на земле ползущего чёрного жука. Такого огромного Михаил никогда не видел. В десять-одиннадцать лет он бы жука обошёл и не тронул бы. Боялся он их, а почему, и сам не мог объяснить. Теперь же Михаил остановился на миг, рассматривая неторопливо перемещавшееся необычное создание. На его взгляд, мерзкое и противное. Сейчас судьба этого чёрного жука была в руках Михаила, который мог пройти, не тронув, или, наоборот, раздавить его всмятку, слегка растёкшимся недавно ещё живой массой на мелких гранулах земли. И раздавленный жук мог стать лёгкой для ленивых добычей более мелких насекомых, которые там же съедобным полакомятся или разнесут по своим крохотным норкам.
Михаил занёс ногу, чтобы растоптать чёрного жука, мстя за детские страхи, желая сделать то, что он тогда не делал, но когда уже нога стала опускаться, Михаил взглянул вперёд и вздрогнул – старушки на дороге не было. Его нога всё же коснулась земли, но треск лопнувшего жука не послышался. Жук спокойно себе полз, стараясь как можно быстрее укрыться в траве. Михаил, тут же забыв о нём, пошёл дальше.
Его заинтриговало внезапное появление старушки и её столь же внезапное исчезновение. Неужели она всё-таки испугалась Михаила и свернула в лесопосадку? Да что мог он ей плохого сделать?! И потом, если в ней зародилось чувство опасности, исходящей от него, то почему она не свернула в посадки ещё раньше?
Михаил в недоумении шагал, с каждым метром приближаясь к селению. Где-то за лесопосадкой проехала грузовая машина. Михаил счёл, что за «зелёной стеной» трасса, ведущая туда же, куда он направляется.
Он, не заметив, пока прислушивался к шуму машин с той стороны деревьев, споткнулся об торчащую из земли автомобильную покрышку. И ещё чуть-чуть, и упал бы, пропахав землю лицом, но резко выставленные вперёд руки не дали этому произойти. Михаил только испачкал одно колено, даже не поранив его. Поднявшись, кое-как отряхнув ладони, он обернулся и увидел то, чего никак не ожидал увидеть, а именно представшую картину (он даже забыл об испачканном колене). Там, откуда он шёл, на приличном расстоянии от Михаила, хорошо просматривалась одиноко стоящая (у Михаила по спине к ногам пробежал холодок) высокая чёрная фигура старой женщины, та, которая недавно была похожая на поникший запылённый цветок. Теперь гордо стоит и молча смотрит на него. И её уродливый посох куда-то подевался.
Странно.
Как же понять всё происходящее?
Михаил не верил своим глазам.
Он определённо чувствовал на себе её холодный, пытливый взгляд.
Ещё с минуту посмотрев в сторону старухи (она всё также стояла, похожая на окаменевшую статую) он, подумав о странной незнакомке, пошёл своей дорогой. И почему-то, несмотря на то, что Михаил не открыл ворота и не собирался впускать страх, страх нагло, как скользкий червь, прошмыгнул через щель и молниеносно набросился на него, вцепившись в Михаила так, что если бы его попытались отодрать, прицепив трос к локомотиву, то у пытающихся навряд ли бы получилось.
Страх прошёлся по Михаилу волной. Михаил прибавил шаг. Страх накатывал на него вновь и вновь, оседая и всплывая на поверхность огромным пузырём.
«Что же это такое со мной творится? – шёпотом спросил он сам у себя. – Я же её нисколько не боюсь. И с чего мне её бояться? Не понимаю, тогда какого чёрта мной овладел страх. Может, всё же я не хочу признаться в том, что я ЕЁ боюсь. Нет, это неправда. Я её не боюсь. Я её не боюсь. Не боюсь. И точка на этом».
Любопытство пересилило страх, и он оглянулся. Он одновременно хотел, чтобы старушки на том месте не оказалось и, в очередной раз, увидеть её силуэт. Но чуточку больше он предпочитал снова почувствовать её пугающую близость.
На горизонте, где дорога скатывалась вниз, старушки не было видно. От этого Михаил на миг удивился и немного огорчился.
– Да... – только и сказал он вслух, глядя на стаю тёмных птиц, то взлетающих на несколько метров вверх и кружащихся над тем местом, где прибывала «старческая статуя», то опускающихся на землю. Их движения походили на забавный танец, которым они расчерчивали линии на невидимом полотне, словно хотели на нём передать что-то значимое, тайное.
Увиденное до этого им удивило бы почти каждого здравомыслящего человека. Пусть даже не с того момента, когда у него на пути показалась одинокая пожилая женщина с её странными действиями. А то, что ему потом бросилось в глаза: глазеющая на него старушка, которая как будто в лесопосадке успела сменить дряхлое согбенное тело на другое – молодое, здоровое с осанкой, как у «дозревающих» офицеров. Неправда ли, уже присутствует необычность происходящего? Но так ли это?
Не исключено, что приближавшаяся к Михаилу старуха и та женщина в чёрном, стоявшая вдали, не один и тот же человек. Возможно.
Тогда каким образом на этой малолюдной полевой дороге могли оказаться в одно время две женщины, да ещё в уж очень одинаковом одеянии? Зачем? Почему?
Допустим, эти женщины разные люди. Ведь Михаил не видел ни у той, ни у другой лица (тем более, в начале сумерек), только наиболее яркие приметы, и он мог ошибаться, что идущая к нему навстречу старушка и та пожилая женщина, вдруг возникшая далеко позади него, один и тот же человек.