Он смял пустую упаковку из-под хлеба и мрачно уставился на нее.
После неловкого молчания Зоя вздохнула.
– Я должна извиниться за нас обоих, – сказала она. – Напряжение нашей экспедиции… – она посмотрела на меня, – пожалуйста, поймите.
– Это все совершенно понятно, Зоя, – сказал я. – И тебе не надо извиняться. Мы тоже в последнее время готовы откусить друг другу головы, а у нас и наполовину не было таких бедствий, как у вас.
– Спасибо, Джейк. И все же нам не следовало ссориться на людях.
– Думай о нас всех, как о семье, Зоя. Хорошо это или плохо, все, что у нас есть – это мы все. Лучше всего откровенно говорить обо всем, что раздражает. Мы не хотим, чтобы раздражение накапливалось.
Я прикончил бутылку своего пива производства «Шон энд Лайем» и отставил ее в сторону.
По мне лучше ехать с полным трейлером драчунов, чем с кучкой кипящих изнутри вулканов. Кроме того, когда кулаки машут, довольно забавно смотреть.
И Дарла, и Сьюзен слегка покраснели. Джон процитировал:
– Блейк, по-моему, – сказал он, улыбаясь, – хотя можно и поправить вторую строку так, чтобы она читалась: «Побил его – и злость прошла».
– Или, – вмешался Роланд, – так: «Я дал леща ему – и злость прошла». Это вызвало у всех хохот, и настроение улучшилось. Красивым, драматическим голосом Шон произнес:
– Йетс, – сказал он, раскупорив еще одну бутылку пива.
Джон сардонически на него уставился.
– Это было сказано к чему-то или просто так?
– Нет, – ответил Шон, – просто так, но когда кто-нибудь начинает цитировать проклятых английских поэтов, мне кажется, я должен утвердить свое национальное достоинство.
– Есть предрассудки и вражда, которые никогда не умирают, – сказал Роланд.
– Не может быть, чтобы ты так серьезно относился к Вильяму Блейку, – сказал Джон Шону.
– Ну разумеется, нет, но мы, ирландцы, никогда не забываем.
– Даже со времен Воссоединения? – спросил Роланд.
– Ага, много хорошего принесло нам тут Воссоединение. Я никогда снова не пройдусь по улицам Дерри.
– Почему ты эмигрировал?
– А почему любой ирландец покидает старые места? Чтобы найти работу, так ее и разэтак.
Я сказал:
– Может быть, та строка о Византии вполне кстати. Это место совсем не отвечает моим представлениям о священном городе, но это определенно место с изрядной долей величия, и мы столько проехали, чтобы сюда добраться.
– Священный град «дорожных жуков», – распевно сказал Шон, – форменная Мекка машин, а мы тут останемся навеки, поскольку предали род человеческий. Кошмарное место, не хочется тут быть.
– Может быть, – ответил я, – но я с тобой не согласен. Мне, конечно, ни на минуту не кажется, что тут мы в безопасности, но все-таки у меня такое ощущение, что единственный способ рассердить «дорожного жука» – это нарушить какое-нибудь правило дорожного движения. Насколько мне известно, мы ничего такого не сделали.
– Мы все-таки повели себя как вандалы, верно? – вставил Лайем.
– И были тому свидетели, – добавил Джон.
– Хорошо замечено. Но поскольку никто до сей поры никогда не мог повредить то, что сделали «дорожные жуки» или строители Космострады, вандализм может и не быть противозаконным, понимаете? Просто «дорожные жуки» не знают, что это такое, и они не запрограммированы с этим бороться.
– Но как мы можем быть в этом уверены? – спросил Шон. – И как мы можем со всей уверенностью утверждать, что до сих пор никто не разбил ни одного портала на мелкие кусочки?
– Юрий наш новый эксперт по вопросам Космострады, – показала на него Сьюзен.
Юрий с минуту подумал, потом сказал:
– Насколько я знаю, Джейк абсолютно прав. Любые повреждения, которые мы встречали, обязаны своим происхождением геологическим силам… я хочу сказать, повреждения Космострады. Я не могу представить себе, какая сила способна повредить портал.
– Но геологические силы на самом деле не разрушают дорогу, – вмешался я. – Разве они нарушают Космостраду? Я хочу сказать, что временами они просто делают ее непроходимой, и все.
– Верно. Теперь я слышал про такие отрезки Космострады, где порталов как бы не хватает.
– Мы на такую планету нарвались, – сказал я, – это планета, называемая Плеск в Консолидации Внешних Миров.
– Я бы очень хотел как-нибудь ее посетить.
– Если когда-нибудь это у вас получится, не подходите к воде.
– Планета с низкой массой суши?
– Угу. Части Космострады погружены в воду, а один кусок, как мне сказали, никуда не ведет вообще. Никакого портала.
– Этот отрезок погружен в воду?
– По-моему, да.
– Понятно. Очень интересно.
– Очень, – ответил я. – Море поднялось, и… что случилось тогда? Портал взорвался? Замкнулся?
– Ну что же, если машины, которые держат цилиндры в подвешенном состоянии, внезапно бы испортились… – Юрий улыбнулся и хохотнул, – по привычным представлениям, цилиндры бы упали и погрузились бы до половины ядра планеты, где они натворили бы массу страшных вещей.
– То есть, можно вычеркивать такую планету из каталога, – сказал я.
– А? Да, абсолютно. Но у меня есть своя собственная теория насчет того, что может тогда случиться.
– Мне бы очень хотелось ее услышать, но, наверное, потом. Чтобы вернуться к нашей теме, я хотел бы задать вам такой вопрос: может ли покрытие дороги быть чем-нибудь повреждено, или оно совершенно непроницаемо и неподвластно никаким известным силам? Все знают, что дорожное покрытие даже словно никогда не стирается?