— Блейк, по-моему, — сказал он, улыбаясь, — хотя можно и поправить вторую строку так, чтобы она читалась: «Побил его — и злость прошла».
— Или, — вмешался Роланд, — так: «Я дал леща ему — и злость прошла».
Это вызвало у всех хохот, и настроение улучшилось.
Красивым, драматическим голосом Шон произнес:
— Йетс, — сказал он, раскупорив еще одну бутылку пива.
Джон сардонически на него уставился.
— Это было сказано к чему-то или просто так?
— Нет, — ответил Шон, — просто так, но когда кто-нибудь начинает цитировать проклятых английских поэтов, мне кажется, я должен утвердить свое национальное достоинство.
— Есть предрассудки и вражда, которые никогда не умирают, — сказал Роланд.
— Не может быть, чтобы ты так серьезно относился к Вильяму Блейку, — сказал Джон Шону.
— Ну разумеется, нет, но мы, ирландцы, никогда не забываем.
— Даже со времен Воссоединения? — спросил Роланд.
— Ага, много хорошего принесло нам тут Воссоединение. Я никогда снова не пройдусь по улицам Дерри.
— Почему ты эмигрировал?
— А почему любой ирландец покидает старые места? Чтобы найти работу, так ее и разэтак.
Я сказал:
— Может быть, та строка о Византии вполне кстати. Это место совсем не отвечает моим представлениям о священном городе, но это определенно место с изрядной долей величия, и мы столько проехали, чтобы сюда добраться.
— Священный град «дорожных жуков», — распевно сказал Шон, — форменная Мекка машин, а мы тут останемся навеки, поскольку предали род человеческий. Кошмарное место, не хочется тут быть.
— Может быть, — ответил я, — но я с тобой не согласен. Мне, конечно, ни на минуту не кажется, что тут мы в безопасности, но все-таки у меня такое ощущение, что единственный способ рассердить «дорожного жука» — это нарушить какое-нибудь правило дорожного движения. Насколько мне известно, мы ничего такого не сделали.
— Мы все-таки повели себя как вандалы, верно? — вставил Лайем.
— И были тому свидетели, — добавил Джон.
— Хорошо замечено. Но поскольку никто до сей поры никогда не мог повредить то, что сделали «дорожные жуки» или строители Космострады, вандализм может и не быть противозаконным, понимаете? Просто «дорожные жуки» не знают, что это такое, и они не запрограммированы с этим бороться.
— Но как мы можем быть в этом уверены? — спросил Шон. — И как мы можем со всей уверенностью утверждать, что до сих пор никто не разбил ни одного портала на мелкие кусочки?
— Юрий наш новый эксперт по вопросам Космострады, — показала на него Сьюзен.
Юрий с минуту подумал, потом сказал:
— Насколько я знаю, Джейк абсолютно прав. Любые повреждения, которые мы встречали, обязаны своим происхождением геологическим силам… я хочу сказать, повреждения Космострады. Я не могу представить себе, какая сила способна повредить портал.
— Но геологические силы на самом деле не разрушают дорогу, — вмешался я. — Разве они нарушают Космостраду? Я хочу сказать, что временами они просто делают ее непроходимой, и все.
— Верно. Теперь я слышал про такие отрезки Космострады, где порталов как бы не хватает.
— Мы на такую планету нарвались, — сказал я, — это планета, называемая Плеск в Консолидации Внешних Миров.
— Я бы очень хотел как-нибудь ее посетить.
— Если когда-нибудь это у вас получится, не подходите к воде.
— Планета с низкой массой суши?
— Угу. Части Космострады погружены в воду, а один кусок, как мне сказали, никуда не ведет вообще. Никакого портала.
— Этот отрезок погружен в воду?
— По-моему, да.
— Понятно. Очень интересно.
— Очень, — ответил я. — Море поднялось, и… что случилось тогда? Портал взорвался? Замкнулся?
— Ну что же, если машины, которые держат цилиндры в подвешенном состоянии, внезапно бы испортились… — Юрий улыбнулся и хохотнул, — по привычным представлениям, цилиндры бы упали и погрузились бы до половины ядра планеты, где они натворили бы массу страшных вещей.
— То есть, можно вычеркивать такую планету из каталога, — сказал я.
— А? Да, абсолютно. Но у меня есть своя собственная теория насчет того, что может тогда случиться.
— Мне бы очень хотелось ее услышать, но, наверное, потом. Чтобы вернуться к нашей теме, я хотел бы задать вам такой вопрос: может ли покрытие дороги быть чем-нибудь повреждено, или оно совершенно непроницаемо и неподвластно никаким известным силам? Все знают, что дорожное покрытие даже словно никогда не стирается?