Результат моих размышлений: если «Лапута» осталась жива и невредима, исчезает проблема того, что делать с Лори. Но могу также исчезнуть и я.
Проблемы, проблемы…
Что теперь станут делать телеологисты — Джон, Сьюзен, Роланд, — теперь, когда мы преодолели очередной этап в наших приключениях? Именно этим мы и займемся по расписанию, после того, как поедим.
Еда была потрясающей. Ребрышки пряные и поджаренные как раз так, как надо, домашняя птица с хрустящей корочкой, а внутри — вся совершенно сочная. Хлеб был золотисто-коричневый, нежный и пышный изнутри. Овощи были как раз кстати, чтобы провести время между заглатыванием закусок, причем кружка за кружкой пива провожали это все в желудки. Если это была та еда, которую подавали в баре, то я дивился тому, какие деликатесы предложила бы столовая-ресторан. Официантка продолжала приносить еще какие-то блюда — она говорила, что это заведение нас угощает и просит попробовать. Вместе с бесплатными кружками пива приходили миски порезанной маринованной свеклы, лука, маринованных яиц, огурчиков, салат из разных сортов бобовых, многочисленные сладости, горы хлеба с маслом.
На нас таращилась вся комната. Не то, чтобы у нас были плохие манеры за столом — в этом отношении мы вполне подходили и соответствовали остальной части посетителей. Разошлись слухи, как мне показалось, относительно того, кто я такой. Это немедленно вызвало у меня вопрос, а кто я, собственно, черт побери, такой. Джейк Макгроу. Что я, нечто вроде олимпийского бога, который отправился в поток времени, чтобы принести тайну строителей Космострады человечеству или всего-навсего человек, который удостоился того, чтобы вокруг его головы уселось облако темного слуха и сплетен? Или меня просто путают с кем-то другим?
Нет, две последние возможности отпадали. Черный куб, парадокс Дарлы, остальные реалии весьма красноречиво говорили о том, что слухи эти правдивы. По крайней мере, какие-то из них. Это оставило меня в ситуации олимпийского героя. Эй, кто-нибудь, подайте фиговый листок, чтобы прикрыть античную наготу…
Наконец пение прекратилось, и вся еда была сметена. Я нажрался до неприличия и был наполовину пьян. Мне не нравится делать что-нибудь наполовину, поэтому я заказал еще пива.
— Господи, — выдохнул Джон, откинувшись назад и массируя свой живот, — не могу вспомнить, чтобы я столько ел за один раз. Надеюсь, мне… — тут он икнул и рыгнул, — ох-х-х… простите.
— Ну-ка, еще раз, тогда мы решим путем голосования, прощать ли, — сказала Лори, возвращаясь с Винни.
— Не могу поверить, что вы нашли ей пищу, — сказала Дарла.
Винни улыбнулась и помахала горстью розовых плодов размером со сливу, которые все были покрыты голубыми крапинками. Лори бросила на стол кучу листьев и стеблей и уселась рядом с нами.
— Лопайте, ребята.
Все застонали.
— Слушай, лапочка, я тебе тут приберегла немножко цыпленка, — сказала Сьюзен, пододвигая к ней тарелку.
— Что-то маленькая для цыпленка птичка, но все-таки спасибо.
— Это ручная дичь, Сьюзен, — поправил ее Роланд. — Ее просто вырастили в доме, как домашнюю курицу.
— А, ладно, все равно, что это.
— А откуда Винни знала?.. — Джон расплывчато обвел рукой гору растительности.
— Откуда Винни вообще все знает? — ответил вопросом на вопрос Роланд. — Включая довольно точное описание планет, которые она никогда не посещала?
— Придется поговорить с ней более подробно, — сказала задумчиво Дарла. — Видимо, в этой ее поэме гораздо больше информации, чем мне пока что удалось вытащить.
— Может быть, поэма и карта и эти сведения, — предложил свое объяснение Джон, — вроде того, что, возможно, есть по дороге, и всякое такое. Может, это можно посчитать как… ну, как это можно назвать? Путеводитель для туристов?
— Очень хорошо, Джон, — сказал Роланд. — Очень хорошо.
— Ребята, ну и страшно же в этих лесах, ну и жутко, — говорила Лори, взяв полный рот курицы. — Все время мне так дико становилось… не знаю, как сказать, но такое ощущение…
— А белых кроликов ты там не видела? — спросил Роланд.
— Не-а, на самом деле ничего такого не видела. Ух ты, вкуснотища!
— Тебе надо как следует поесть, лапушка, — сказала Сьюзен материнским тоном, — ты же в рот ничего не брала целый день.
— Я ем, ем!
— Извини, Лори, не хотела ничего наставительного говорить.
— Ох, все в порядке, извини.
Мы все смотрели на то, как Винни осторожно откусила кусочек плода, который держала в руке, покатала его на языке. Неплохо. Она стала деловито жевать и сунула остальной кусок в рот.