Я забрался в кабину.
— Что происходит? — спросил Сэм.
— Давай убираться отсюда, — проворчал я. — Оставим тут всю их кодлу, и все тут.
— Ну-ну. Ты же отлично знаешь, что так поступить не можешь.
— Ей-богу, иногда мне кажется…
— А сколько раз я тебе говорил не подбирать на дороге тех, кто едет автостопом?
— Черт возьми, Сэм, еще и ты начинаешь!
— Спокойнее, сынок.
Я сидел на водительском сиденье и весь кипел, пока Сьюзен не пришла, не влезла в кабину и не уселась мне на колени.
— Джейк, прости, — она улыбнулась и нежно поцеловала меня. — Я не знала, что ты такой ранимый. Ты всегда такой сильный…
— Я? Ты просто шутишь.
Она не спорила. Вскоре температура в кабине поднялась.
— На случай, если ты про меня думаешь, — вставил Сэм, — я отвернулся.
Сьюзен хихикнула, потом снова сунула свой язычок мне в рот.
— Привет! О, простите.
Мы обернулись и увидели, как Дарла уходит прочь. Сьюзен посмотрела на меня, и какое-то сложное женское чувство начинало шевелиться в ее головке.
— Ты не… — начала она, потом прикусила губу.
— Я не… что, Сьюзи?
— Да нет, ничего, — сказала она тихим потерянным голоском. Вдруг она закинула руки мне на шею. — Давай сегодня будем спать в кормовой кабине, а?
— Нам надо сделать кучу работы, Сьюзи.
— Неужели ты думаешь, что я не собираюсь помочь? Потом.
— Конечно.
Потом она обняла меня, поцеловала в ухо и сказала:
— Я тебя люблю, Джейк.
А я подумал: ничего себе!
Мы заложили в холодильники провизию на долгое путешествие. Шон и Лайем опустошили свою кладовку и забили трайлер кучей замечательных вещей: домашние соленья-варенья, копченое мясо, маринованные огурцы, колбасы, старомодные консервы, мешки картофеля, мука, банки с выращенными на собственном огороде овощами, несколько ящиков замороженных обедов в саморазогревающихся упаковках.
— Мы держим эти штуки на тот случай, когда мы выпьем чересчур много — так, что никто из нас не в силах стоять у плиты, — сказал Лайем, — но не настолько пьяны, чтобы не чувствовать голода.
Кроме того — бесчисленное множество ящиков пива. Они варили собственное пиво, и весьма неплохое, если вам нравится темное, сиропистое пиво с содержанием алкоголя примерно процентов двадцать. К этому они добавили все оборудование и инструменты, которые у них были, кое-какую одежду и примерно две тонны туристического снаряжения, включая даже дрова.
Потом все они потопали вместе с Винни и собрали для нее еды. Она научила нас распознавать несколько видов плодов, овощей и корешков. Поскольку помогали все, то мы заложили для нее примерно годовой запас продуктов. С помощью Дарлы она сказала нам, что совсем не надо тащить с собой так много. Она всегда по дороге сможет найти себе, чем прокормиться. Я сказал, что запас карман не тяготит, втайне сомневаясь, что мы сможем в ближайшем будущем попасть на такую планету, где смогли бы найти подходящую еду для нас всех.
Прежде чем мы тронулись в путь, мы попробовали продумать маршрут, пытаясь скоординировать карты Винни и ее поэму для путешественников с тем, что Шон и Лайем знали про остальные планеты внешних миров. Дарла все последние два дня провела за переводами.
— Эта штука просто продолжается до бесконечности, — сказала она. — У меня уже, наверное, строф пятьдесят есть.
— Винни наверняка знает, куда мы движемся, — заметил Джон.
— По крайней мере, нам так кажется, — сказал Роланд, — и, по-моему, нам придется проехать еще пять планет внешних миров, прежде чем мы выедем из этого лабиринта.
— И, честное слово, мы и так были в нем слишком долго, — сказал я. — Иными словами, в этом месте мы снова должны будем проскакивать в неизвестный портал.
— Правильно.
— Шон, эти данные не расходятся с тем, что ты знаешь?
Шон кивнул.
— Похоже, все правильно, хотя описания планет у Винни немного схематичные.
— Неизбежные трудности, — сказала Дарла. — Они всегда попадаются в переводе, если переводить уже с переведенного текста. Поэма написана на языке Винни, который структурно очень отличается от человеческих языков. Я знаю на нем только несколько словесных групп — в нем нет слов отдельно, как таковых, — поэтому Винни помогает мне, переводя на ходу на английский, который она знает хуже, чем испанский, который, в свою очередь, она знает очень плохо. Потом я должна из всего этого сделать какой-нибудь осмысленный текст. — Она глотнула темного пива и смущенно покачала головой. — Я, наверное, все время делаю массу ошибок. По большей части это одни догадки и больше ничего.