Он развернул ко мне регистрационную книгу.
– Как бы там ни было, я надеюсь, что вам понравится здесь, в «Хливком Шорьке». Если только распишетесь вот тут. Вы все вместе?
Я подписал страничку.
– Да. Какая тут местная промышленность?
Глаза его снова засверкали.
– Вас очень удивит, если я скажу, что лесная?
– Вовсе нет, – я посмотрел назад, через плечо на группку плотных молодых людей, которые пили пиво. Они все казались вылитыми из одной крепкой формы, которая вполне соответствовала типу лесоруба.
Мне отдали наши ключи от комнат. Они были сделаны из железа ручной поковки. Только два ключа: Винни и женщины в одной комнате, остальные в другой. Это была моя идея. Высокое Дерево было частью внешних миров, поэтому мои оставшиеся консоли были еще действительны, но я хотел сэкономить. У меня было небольшое количество золота, которое я мог обменять на свои деньги, поэтому надо было быть осторожным. Однако цены за комнаты были весьма ограничены и разумны.
– Есть возможность получить что-нибудь поесть? – спросил я.
– Еще слишком рано для нашей столовой, сэр. Наш повар за последнюю неделю преисполнился всяких фанаберий. Но у «Стрижающего меча» есть отдельная кухня, а там полным-полно еды. Большая часть тех, кто проживает в отеле, тут завтракают и обедают. Наверное, там сейчас полно народу.
– Что это такое? – спросил я, перекрывая шум голосов. – Это кто-то устраивает обед?
– Нет, сегодня праздник. Праздник Святого Чарльза Доджсона 2. – Он со знающим видом подмигнул мне. – Празднование началось довольно рано, дня три назад.
– Праздник Святого Чарльза… – начал Джон, потом взорвался хохотом. Мы все расхохотались. На многообразных национально-религиозно этнических мирах Космострады никто не мог согласиться с тем, какие праздники следует отмечать. Там, в земном лабиринте, те, которые официально установили колониальные власти, встречали самое пренебрежительное отношение к себе, и их отмечали только чиновники, которые в такие дни не работали. Возникла традиция отмечать спонтанные праздники, которые возникали из ниоткуда, просто так, от дурашливого настроения. Людям просто нужен был предлог повалять дурака, и в таких случаях годится самый прозрачный, самый невероятный предлог.
– Как только вы приведете себя в порядок, – продолжал парень за конторкой, – можете присоединиться к празднованиям, если хотите…
Я смотрел на веселящихся, потом повернулся снова к клерку, который смотрел на регистрационную книгу, в которой я только что подписал свое имя.
Он посмотрел на меня.
– Это вас действительно так зовут?
– Это то мое имя, которое я употребляю чаще всего. – Когда он не стал смеяться, я сказал:
– Я просто пошутил. Естественно, меня именно так и зовут.
– Вы Джейк Мак-Гроу? Тот самый Джейк Мак-Гроу?
Снова моя необъяснимая слава расписалась в этом мотеле раньше, чем я в него приехал.
– Я единственный Джейк Мак-Гроу, которого я знаю.
– У вас есть бортовой компьютер по имени Сэм?
– Угу.
– Понятно, – сказал он, задумчиво кивая. Он повернулся, но продолжал смотреть на меня искоса, словно не был уверен в чем-то важном.
Это была его проблема. А вот то, во что он в конце концов поверит – как бы не оказалось это моей проблемой.
3
Наши комнаты на третьем этаже были примитивны, но опять же, в грубой обшивке стен, маленьких оригинальных лампах и ручной работы мебели было сплошное своеобразное очарование, отдающее стариной. То же самое можно было сказать про каждый предмет в этих комнатах – кровати, ночники, ширмы и стулья.
Почему-то Сьюзен не понравилась ее кровать, хотя кровати в целом были просто очаровательны. На изголовьях были вырезаны цветочные мотивы.
– Кровать вся в шишках, – жаловалась она, – и простыни серые.
– Потерпи, принцесса, – дразнил ее Роланд. – Мы потом вытащим горошинку из-под матраса.
– Почему-то все мои знакомые – комедианты. Пойдемте поедим.
Все они спустились вниз. На обратной стороне двери в комнату было большое зеркало, и я остановился, чтобы осмотреть себя в зеркале. На мне было то, что в моем понимании вполне можно считать официальным платьем: моя кожаная куртка звездного снабженца замечательного покроя, с кантами по всем швам, с маленькими карманчиками, по которым пущены всюду, где можно, молнии. Обычно я одеваюсь в средней степени неаккуратно, но все мои обычные тряпки нам пришлось бросить на различных планетах. Эта куртка и рабочие штаны составляли практически весь мой гардероб, если не считать шорты и всякие такие штуки, которые человек обычно надевает на себя, только когда у него свободное время и он один. Куртка заставила меня почувствовать себя слегка не в своей тарелке, потому что придавала мне смешной пижонский вид. Я выглядел как кадет космической школы.
Я прошел по узким ступеням к холлу, где вся остальная компания в полном сборе поджидала меня. Мы пошли в «Стрижающий меч». Теперь в холле было даже больше народу, чем раньше, они все пытались, но тщетно, пробраться внутрь бара. Как только мы присоединились к толпе, тот клерк, который сидел за конторкой, перехватил нас.
– У нас для вас и вашей компании есть столик, мистер Мак-Гроу. Если вы соблаговолите пойти за мной…
– Столик? – спросил я, не веря собственным ушам. – Там?
– Да, сэр, прямо тут.
Я повернулся к моим спутникам, но они совсем не были удивлены, поэтому мы послушно пошли за администратором, когда он прокладывал нам дорогу сквозь кучу людей, которые толпились вокруг входа в бар. Казалось, наш проводник знает все про тех людей, которых он или вежливо приветствовал и аккуратно отодвигал с дороги, или просто отталкивал, когда те, кого он просил посторониться, не слушались его немедленно. Его внушительные размеры, даже в сравнении с теми лесорубами, которых он отодвигал с дороги, давали ему все права, которые он мог потребовать, если бы даже он и не был в дополнение ко всему.
«Стрижающий меч» был темным, дымным, шумным, он весь пропах пролитым пивом и кулинарным жиром. Огромный бар занимал всю стену. Сами стены были сложены из ошкуренных бревен, которые постарались сделать плоскими с внутренней стороны, чтобы они потеснее прилегали друг к другу, а потолочные балки были оструганы так, чтобы сделать их квадратными и гладкими. Столов и стульев было великое множество, но и людей было уж что-то чересчур много. В основном это были лесорубы. Интерьер был украшен соответственно стены были увешаны топорами, пилами, режущими инструментами всех мастей и сортов, парами альпинистских ботинок, ледорубами, веревками и прочим тому подобным барахлом. Место было весьма подходящее для глиняных кружек, запаха пота, кожи, место, которое омывается доброй дружбой и безобидным поддразниванием. Все пели, включая барменов, а они-то уж, поверьте мне, были очень и очень заняты.
У администратора действительно был для нас столик, против входа у дальней стены около бара. Он примыкал к каменному очагу. Мы все сели, я поблагодарил администратора и спросил его, как его зовут, думая в то же время, надо ли мне дать ему на чай. Я сунул было руку в карман.
– Зейк Мур, сэр. И оставьте чаевые для прислуги. Ешьте на здоровье.
– Спасибо большое, Зейк.
Уходя из зала, он подогнал к нам пухленькую официанточку, потом помахал нам рукой и ушел.
– Эй, люди! Привет! А что вам сегодня подать?
Остальные стали заказывать. Я обратил внимание на инопланетную структуру древесины. Она была почти правильной геометрической формы, странно пронизанная зелеными и лиловыми прожилками, но основной цвет дерева был темно-коричневый. Однако непохоже было, чтобы древесину протравливали морилкой, скорее всего, это был ее естественный цвет. Я постучал костяшками пальцев по стене. Чувство было такое, словно я ударил по металлу. Я повернулся и послушал, как поют в компании рядом. Странные стишата. Те, кто сидели у стола возле бара, пели, а остальные подхватывали припев, который был похож на что-то вроде:
Не может лесоруб жениться – Один он, как в глазу зеница!