– Опять же, – сказал я, – вы можете попробовать, но я сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится. Похоже на то, что рикксиане не хотят, чтобы кто-нибудь узнал про внешние миры. Они, возможно, вполне охотно перевезут обратно Уилкса, но это может быть лишь потому, что он принимал такое активное участие в операциях с лекарствами. И, кроме того, я всерьез сомневаюсь, что они занимаются почтовыми перевозками.
Джон и Сьюзен сразу обмякли и поникли.
– Я не стал бы на вашем месте терять надежду, – поспешил я добавить. Мне не хотелось слишком нажимать на них, потому что я знал, что те слова, которые мне придется говорить им дальше, очень ударят по ним. – Мы же ничего точно не знаем. А самое главное – мы не уверены в том, что кто-нибудь из нас находится в безопасности во внешних мирах.
Лицо Сьюзен резко побледнело.
– Что ты хочешь этим сказать, Джейк?
Хотя я почти был пьян, я все-таки думал над нашим положением.
– Прежде всего, мы не знаем, что случилось с «Лапутой». – Я повернулся к Лори. – Что произошло бы, если бы пиратские акватерранцы захватили корабль?
– Не знаю. Такого раньше никогда не случалось.
– Ты не представляешь себе, что произошло бы в таком случае с пассажирами?
– Нет, но я сказала бы, что от арфи можно ожидать в этом случае всего, чего угодно, даже самого ужасного. Некоторые из них вполне ничего, но есть и такие…
– Но корабль раньше всегда отбивал эти атаки, верно?
– Правильно.
– Значит, – продолжал я, поворачиваясь снова к Джону и его собратьям по вере, – существует вполне обоснованная возможность того, что все, кто был на борту этого судна и жаждал моей крови, в добром здравии и благополучии, и продолжают свои кровожадные намерения воплощать в жизнь. Все вы в опасности, потому что вы связаны со мной. И это относится и к Лори… и Карлу.
Джон медленно покачал головой, на лице его отразились усталость и бесконечное терпение.
– Но ведь наверняка во внешних мирах существует место, где мы могли бы спрятаться. Я просто не могу поверить…
– Спрятаться? От ретикулянцев?
Трое телеологистов переглянулись, потом посмотрели на меня.
– Мне очень не хотелось об этом говорить, – сказал я, – но мы должны исходить из предположения, что отныне мы все являемся священной добычей.
Это на несколько минут совершенно прекратило наш разговор. Я припомнил, что пока не связывался с Сэмом.
– Давно пора, – услышал я его голос.
– Прости. Мы обсуждали, что нам делать. Мне кажется, что все согласны, что пока нам надо держаться всем вместе.
– Хорошая мысль.
– И еще мы должны узнать, что случилось с тем кораблем, с «Лапутой». Есть ли тут какой-нибудь эфир в смысле новостей?
– Никаких коммерческих или правительственных станций. Но тут есть весьма неплохая развлекательная сеть и любительские радиостанции. Я все каналы прослушиваю. Насчет «Лапуты» пока ничего.
– Ну что же, между этой планетой и Плеском довольно много общения и торговли, а паром выполнял жизненно важную задачу. Если бы он затонул или пропал без вести, наверняка это составило бы сенсацию. Что-нибудь да сказали бы…
– Правильно. Я продолжу прослушивание. Оставь ключ на связи, ладно?
– Конечно. – Я положил ключ на стол и включил микрокамеру, чтобы ему было на что смотреть.
– Приятное местечко, – откликнулся Сэм. – Жратва приличная?
– Роскошная, – ответила ему Дарла.
Кто-то в толпе празднующих встал и держал речь. Он был как и все остальные: плотного сложения, растрепанные пышные волосы, фланелевая рубашка в клетку и джинсовые штаны.
– Джентльмены, джентльмены! И леди, если можно так сказать, – он двусмысленно ухмыльнулся и погладил свою жесткую рыжую бороду.
Неприличные звуки из толпы.
– Хочу призвать это собрание объединенного братства Буджума и сестричества Снарка к порядку!
Крики, возгласы, аплодисменты.
– Порядок! А ну-ка, потише! Эй, сержант-секретарь, будьте любезны проследить, чтобы со всеми нарушениями регламента поступали согласно уставу этой организации!
Что-то грузное и огромное в овчинном жилете встало и грозно обвело взглядом зал. Он не встретил сопротивления. Зал замолк.
– Благодарю вас, брат Флаэрти. – Туша уселась, а рыжебородый как следует приложился к своей кружке, осушив ее до конца. – Бар закрыт! – объявил он, стукнув кружкой по столу.
– Э-э-э-э!!!
– Вразумись, старина!
– Плевать нам на это! У нас три кувшина!
Он не обратил внимания на выкрики.
– Теперь приглашаю брата Финча прочесть отчет о последнем собрании.
Еще один лесоруб, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Долбаное дурацкое собрание призвал к порядку председатель брат Фитцгор. Были зачитаны отчеты о последнем гребанем дурацком собрании. Ничего нового, ничего старого. Долбаное дурацкое собрание было отложено, и мы все напились как гребаные скунсы-вонючки.
Брат Финч тяжело плюхнулся на место.
– Благодарю брата Финча за этот четкий, деловой отчет и подведение итогов наиболее важных событий последнего собрания. Ставлю на голосование вопрос о том, чтобы принять отчет брата Финча без поправок и дополнений.
– Поддерживаем!
– Поддерживаем!
– Предложение было поддержано, и таким образом постановляем занести отчет брата Финча в анналы общества без поправок. Могу ли я сделать это, не ставя вопрос на голосование?
Кто-то встал.
– Я возражаю против того, чтобы отчет о предыдущем собрании был точно таким, как и отчет о позапрошлом собрании, и вообще, чтобы отчеты были похожи, как близнецы! Собственно говоря, это вечно один и тот же отчет!
Фитцгор угрожающе поднял бровь.
– Вы ставите под сомнение точность отчета брата Финча?
– Да нет, отчет вполне правильный по сути. Я только возражаю против его оригинальности и литературного стиля.
– В обязанности брата Финча не входит быть оригинальным, ему вменяется в обязанность четко регистрировать факты без пристрастия! – проревел Фитцгор. – А что касается стиля, мне думается, что брат Финч в своей прозе почти сравнялся с Гомером по части применения эпитетов!
– Почти с кем сравнялся?
– Кто такой Эпитет?
– Во всяком случае, – небрежно продолжал Фитцгор, – ваши возражения не принимаются во внимание.
– Это вам не суд. Я требую, чтобы мои возражения занесли в протокол.
– Пусть будет так, – согласился Фитцгор, – пусть наши протоколы отразят, что брат Маклэйрд возразил против литературного стиля брата Финча или отсутствия такового у брата Финча.
– У меня куда-то пропал гребаный карандаш, – сказал брат Финч.
Кто-то бросил в него карандашом. Финч аккуратно поймал его, разломил пальцами и бросил в того, кто ему швырнул орудие письма.
– Кто, черт возьми, эти пугала? – спросил Сэм.
– Есть новые вопросы на повестке? – спросил Фитцгор.
– У меня нарыв на заднице!
– Есть старые вопросы?
– Тот самый нарыв у меня на заднице!
Хохот и вой.
– Предлагаю отложить собрание или закрыть его! – прокричал кто-то.
– Поскольку никаких новых вопросов не было предложено членами общества, то я хотел бы предложить уважаемому собранию закрыть его, если уважаемое собрание ничего не имеет против.
– В соответствии с правилами регламента, председатель всегда должен ставить на голосование вопрос о закрытии собрания, если предложение о закрытии поступило только от одного члена общества!
– Только не тогда, – огрызнулся Фитцгор, – когда председатель может превратить задницу вышеуказанного члена общества в кровавую кашу в любой момент, когда ему будет удобно!
– Ты превратишь и целый эскадрон береговой охраны?
Тост в честь береговой охраны.
– Эти вопросы могут быть улажены потом, но что касается насущных моментов…
– Жду тебя снаружи через пять минут, Фитцгор.
– Почту за честь, – признал Фитцгор. – Как я говорил…
– Ну, только не снова-здорово. В прошлый раз они так надрались, что не видели друг друга, и толком замахнуться не могли.