К обеду мы, действительно, были на месте, я стоял перед 214-ой и пытался её открыть. Руки дрожали, я боялся показать комнату своему дядечке. Я, вообще, удивлялся, как он ещё мог тут оставаться. Мне казалось, что он убежит с криками ужаса сразу, как пройдёт мимо туалета по коридору «весёленьких стен». Но, наверное, его хорошо воспитывали, ведь как ещё можно объяснить тот факт, что на лице его была натянута улыбка, которую он изо всех сил пытался сохранить.
Побросав чемоданы, мы с ним прикинули, куда можно будет поставить третью кровать. Оценив все варианты, мы открыли 209-ую (ключ от неё я вчера также взял у Игоря) и вытащили одну кровать, сознательно превращая комнату в трёхместную.
Конечно, разумно предположить, что мне, как человеку, имеющего право первого выбора, следовало бы взять 209-ую, так как там тоже собирались жить три человека, как и у в 214-ой. Но просто трудно себе представить, как бы посмотрели на меня те три человека, когда узнали бы, что я предлагаю им на троих малюсенькую комнатенышку. И тогда бы обязательно кто-нибудь один из них переселился бы к нам.
Я говорю «кто-нибудь», хотя и дураку ясно, что это был бы Коммунист. Другие варианты тогда просто не рассматривались.
После окончательной расстановки так называемой мебели для прохода были оставлены чисто символические по своей ширине размеры (как в купе поезда), то есть чтобы при перемещении ноги желательно бы не наступали друг на друга.
Пожелав мне удачи и пригласив к себе через неделю, дядька уехал и оставил меня в «моей» комнате.
— Умора! — подумал я, — Вот и выбрал себе «самую лучшую». Молодец! Я прямо-таки горжусь собой. И как же мы здесь жить будем?
Я оглянулся вокруг в поисках веника или чего-то его заменяющего, но ничего не нашёл.
— Ну, и пусть! — Желание прибраться улетучилось у меня так же быстро, как и появилось. — Будем спать как все — в грязи и холоде, а завтра уберёмся.
— Видно, чёрт меня дёрнул выбрать нам эту кладовку, — продолжал думать я, — ну, кто, кто меня просил это делать? Я не могу! Я хочу домой, в Астрахань! В мою миленькую сраненькую Астрахань!
Так сидел я один посреди грязи и сырости и чувствовал, что на душе скребутся кошки. Нет, не об этом я мечтал, сидя в своей тёплой комнате в Астрахани. Смогу ли я здесь выжить? Именно выжить, потому что по-другому здешнее существование и назвать-то нельзя.
Я сидел, но мне и в голову не могло прийти, что то обстоятельство, что я выбрал именно эту комнату, сослужит нам хорошую службу. И кто знает, как бы всё вышло, если бы я не решился на этот отчаянный поступок.
Да, всего этого я не знал. Не знал я и того, что грядущие два года окажутся самыми лучшими годами моей жизни и оставят в моём сердце неизгладимый след.
Но сейчас передо мной была серая действительность, и ничего кроме грусти и разочарования не царило в моей душе.
Так просидел я около 20-ти минут. Но время летело, и скоро нужно было уже идти.
— Ну, всё, мне пора, — сказал я сам себе, затем решительно встал, оделся и пошёл прочь из этого общежития, чтобы вернуться сюда уже вместе со всеми.
ЧАСТЬ 4. Заселение
— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Площадь Восстания», переход на линию 3.
Я встал и приготовился к выходу. Электричка, не спеша, ехала по тёмному туннелю, вскоре затормозила и изрыгнула из себя целую толпу, которая ринулась во все стороны. Табличка «Выход к Московскому вокзалу» указывала налево. Налево я и пошёл.
Выйдя из метро, я почувствовал, как мороз сразу же обжог мне лицо. На улице было градусов 20, а то и больше (мороза, разумеется).
— Как сегодня будем спать в этой конуре — околеем все, — были мои первые мысли на, так сказать, свежем воздухе. Да уж, свежее только в морге.
На вокзале было ужасно много народу — так, по крайней мере, казалось. Потом я пойму, что это обычное явление для Питера, но для меня, провинциала, такая толпа была в диковинку.
На электронном табло весело забегали зелёненькие циферки и сообщили, что поезд N 259/260 Астрахань-Санкт-Петербург уже на подходе и вот-вот появится.
Вскоре я увидел Игоря. Он был весь закутан и тоже выражал своё недовольство местным климатом.
Стараясь весело и непринуждённо болтать о своих первых впечатлениях и о жизни, вообще, мы вдруг услышали, как какая-то тётка, прокричав в рупор, сообщила, на какой путь прибывает наш родной 259/260.
Радуясь дополнительной возможности согреться, мы почти бегом пошли на нужную платформу.
— Ой, чего сейчас будет! Мне даже страшно, — сообщил я Игорю. — Сейчас все со своими баулами и чемоданами весь перрон займут. Суматоха начнётся.