И вот сейчас, когда мне вдруг ни с того, ни с сего захотелось кому-то что-то доказать, я начал строить теоретический чертёж моего самовзрывающегося от соприкосновении с водой сухогруза по моим же суперправильным расчётам.
Накарябанные мною батоксы и всякие там ватерлинии ещё можно было принять за таковые, и народ, заходивший ненароком к нам в 215-ую, скользил взглядом по моим чертежам и почти не задерживался. Совсем другое дело стало выясняться, когда я начал рисовать теоретические шпангоуты. Теперь люди задерживались около них чуть больше обычного. Причём чем больше насыщался мой, извините, чертёж, тем эти самые задержки становились более продолжительными. А когда, наконец, за моей спиной столпилось почти полгруппы и в неискушенном изумлении пялилась на мои шпангоуты, мне вдруг почему-то показалось, что, может быть, я что-то делаю не так.
Первым нашёл в себе силы сказать слово Мартын.
— Рыжий, — спросил он меня с тоской в голосе, — а ты что проектируешь?
— Сухогруз! — гордо ответил я.
Последующие пять минут молчания говорили о том, что все лихорадочно пытаются переварить у себя внутри эту информацию, а переварив, видимо, все также лихорадочно подыскивали тактичные слова, чтобы как можно деликатнее указать мне, что возможно я немножечко не прав в своём предубеждении.
Очевидно, Мартын над этой проблемой не мучился вообще.
— Ххе! Да ведь это же корыто! — без обиняков сказал он. — Где ты видел, чтобы радиус закругления скулы был равен полуширине судна?
Наступила неловкая пауза, после которой, проснувшись, все попытались хоть как-то сгладить Маратовскую нетактичность.
— Не слушай ты его, не слушай, — с надрывом в голосе успокаивал меня добрый Чеченев. — Нормальный сухогруз. Такие коры… такие суда тоже могут плавать и почти не тонут, ну, если нет ветра, конечно…
Тут он вдруг густо покраснел и убежал.
Я слушал его и одновременно смотрел на свой чертёж.
— Ну, может быть, это и не совсем похоже на сухогруз, — думал я, — зато всё выполнено по истинным расчётам. Всё без подгонов.
— Вот ещё посмотрим, что Бронников на это скажет, — ухмыльнулся Марат, после чего с довольным видом вышел за дверь, а за ним и все остальные.
— Дима, а ты что про всё это думаешь? — спросил я оставшегося в комнате Рудика.
— Главное, что ты старался! — послышался странный ответ, который заставил меня задуматься…
Однажды, сидя в своей комнате и слушая очередные акробатические этюды энергичных девочек сверху, мы с Рудиком обсуждали кое-какие житейские проблемы, как вдруг резко открывшаяся дверь заставила нас вздрогнуть. Взбушевавшийся Владик протопал к своей кровати и с размаху плюхнулся на живописно разбросанные на ней носочки, затем, уставившись на Диму, объяснил причину своего негодования:
— Они сегодня вечером опять решили размять промежность!
Рудик ничего не ответил и, недоуменно поглядывая на Владика, ждал продолжения, так как эти слова ему ещё ничего не говорили.
— Ну, — продолжал Владик, — в смысле того, дискотеку хотят устроить! И это притом, что нам завтра идти на «войну»!!!
— Так ведь они это раньше на «школьниках» проверяли, — сказал Рудик, — тоже перед их «войной» скакали, и ничего — все живые.
— А я не «школьник», — заорал Владичка, — мне нужно выспаться!
Рудик скромно промолчал о том, что почти перед каждой «войной» наш сосед допоздна задерживался у Ларисы за игрой в карты, и лишь тяжело вздохнул. Владик оказался прав. Сони в очередной раз сегодня собирал народ в наш коридор, а татары, убедившись, что ни к чему плохому эти дискотеки не ведут, а даже, наоборот, решили пожертвовать своими колонками.
Началось всё как обычно — с посиделки в прокуренной 211-ой с непальцами. Здесь был и Деш, с которым я теперь (да, да, да) каждый день здоровался за руку, причём иногда по несколько раз в день.
Помня, что мамочкин спирт сегодня никому не грозит, я расслабился и ещё до начала дискотеки полностью потерял над собой контроль.
Но, по правде говоря, расслабился далеко не я один. Уже примерно через час Наиль по косоглазию мог запросто дать сто очков вперёд Бронникову, а за Мартыном уже начал поглядывать заботливый Костик (из «школьников»), который не раз помогал ему добежать до туалета (а то и до ближайшего открытого окна).
Вообще-то, с нашей стороны было достаточно наивно предполагать, что участившиеся в последнее время ночные тусовки с громыхающей музыкой никому не мешают. Если даже среди наших встречались явно недовольные этим личности, то что говорить о других жителях общаги. Всегда обязательно найдётся один-другой крайне недовольный, который примет необходимые меры.