Несколько часов подряд мы перебирали целую охапку риса, после чего поставили его варить на плитке Гали прямо в 212-ой, поскольку перед новогодней ночью вся кухня просто кишела местными аборигенами. Часа через два, наконец-то, в воде стали появляться первые пузырьки. Совсем уже было отчаявшись, что эта вода, вообще, когда-нибудь закипит, мы, ужасно обрадованные, бросились доделывать салаты и готовить окорочка.
Где-то ещё через час ничего не подозревающая Галя решила, так, на всякий случай, приоткрыть крышку кастрюли с рисом, чтобы посмотреть, как там он и чего.
Услышав характерное её «Ххи!», я подбежал к ней, и мы уже вместе наблюдали интересную картинку: рис разварился до мутационных размеров, и теперь в кастрюлю нельзя было положить даже ложку — она бы там просто не поместилась. Можно было только с крайней осторожностью помешивать рис, да и то со скоростью четверть оборота в секунду. Помыслить же о том, чтобы рис хорошенько «провертелся» в воде было, вообще, кощунством, главным образом потому, что никакой воды в кастрюле уже не было.
От решения промыть рис мы отказались, поскольку не нашлось другой подходящей тары, куда можно было бы вывалить всё содержимое, разве только что в тазик, но это уже было слишком.
Короче в результате многочасовых трудов мы получили нечто, издали напоминающую липкую кашу (и, вообще, всё, что угодно, только не отварной рис) в неимоверном количестве. Поэтому с нашей стороны очень даже предусмотрительно было пригласить Чеченева, который, как известно, ел всё и в ужасающих дозах.
Не забыл я сегодня и про остатки мамочкиного спирта. Разбавив его весь, я получил около литра водки и в мгновенье ока нажрался как свинья. Чеченев и Рудик пили более осторожно, но тоже были довольно весёлыми. Проблема была только в Гале, которая сейчас пошла в коридор и уже там начала грузить кому-то, что она не пьяная!
Если в 211-ой была скромная студенческая картошка и килька в томатном соусе, то в 210-ой дела обстояли совсем по-другому.
Лариса почему-то абсолютно перестала понимать простую советскую пищу. Всё, что она покупала, было сплошь импортным, дорогим и в разноцветных упаковках. И это при её, как она говорила, скудных финансах. Никак, братья и сёстры помогли!
Воодушевлённый её идеями, Васильев, а заодно и Султан с Владиком в этот раз очень даже постарались. Водка была «Smirnoff», стол ломился от всевозможных экзотических фруктов, не было разве что только ананасов, валялись всякие там конфеточки-манфеточки и т. д. и т. п. Всё это, разумеется, было в блестящих обертках, всё пестрело и горело и, чего уж там, даже соль была импортная в эдакой зелёненькой коробочке. И посреди этого, представьте себе, лежал обычный советский хлеб! Какая гадость!
Массовка, конечно, была, татары вновь вытащили свои колонки, и мы бесились в коридоре вместе со «школьниками», которые тут же заметили моё новшество. На сей раз я отколол следующее: волосики мои хоть и не излечились, но уже изрядно подросли как раз на столько, чтобы я из них смог сделать себе маленький хвостик.
Лично я уже был до такой степени пьяным, что с трудом заходил в собственную дверь. Не пьяная Галя, которую почему-то сегодня ничто не брало, спокойно, допивая шампанское, смотрела телевизор, позаимствованный из 217-ой. Рудик с Чеченевым сидели рядом и пережевывали рис. Я плюхнулся за стол, поковырял вилкой в тарелке, потому что наелся уже до отвала, и тоже стал глазеть в ящик. Там шло супер-шоу (как нам весь месяц рекламировало телевидение) российской эстрады «Старые песни о главном». Весь декабрь мечтал его посмотреть, однако, сейчас всё перед глазами буквально размывалось. Я плюнул на всё и решил немного отдохнуть на своей кровати, наивно полагая, что через полчаса встану более свежим и бодрым, но… тут же заснул мертвецким сном. Сквозь сон я, правда, слышал, как до меня пыталась докричаться Галя, но встать было выше моих сил.
Вот так неопределённо и закончилась моя встреча Нового Года — второго и последнего года в Санкт-Петербурге.
Проснулся я 1-го января не так уж и поздно. Подошли Галя и Чеченев. Владик убежал предаваться экзотике в 210-ую, и мы начали (вернее продолжили после вчерашнего) жрать. Рис, казалось, мы будем есть ещё недели две, но на самом деле мы прикончили его ещё 2-го января. Также как и мы, 210-ая и 211-ая доедали свои продукты несколько дней, постепенно отходя от праздника и вливаясь в повседневную рутину. Жизнь опять потекла по привычному руслу…
Задачей N 1 была сдача курсового проекта по Бронникову. До Нового Года больше половины группы уже с успехом его сдала. Не в меру добрый Бронников раздавал «пятёрки» направо и налево и, в крайнем случае, ставил «четвёрки». Все выходили от него счастливые и довольные, и это позволяло мне надеяться, что и моё корыто, может быть, потянет.