— Вот тебе и весь сказ, — мрачно подумал я, «подслушав» этот разговор, — это что же получается? Владичка устраивает себе день рождения. И что же мне теперь делать? Уйду-ка я гулять по вечернему Питеру, а то как-то неловко будет сидеть сиднем на своей кровати, когда в нескольких шагах от тебя тусуется компания за праздничным столом. Неловко, конечно, для тусующихся. А поскольку мне они лично на данный момент ничего ещё плохого не сделали, то я не собирался портить им праздничного настроения.
Короче, под вечер я, не долго думая, стал одеваться для прогулки. Владик бросал в мою сторону странные взгляды, и у меня даже возникло чувство, что он что-то хочет мне сказать. Ну, я, конечно, долго ждать не стал и быстро вышел в коридор. Тут мне и повстречалась Лариса. Явилось, так сказать, передо мной знамение. И это знамение, узнав о моих проблемах, прямо так и говорит:
— Ты, Андрюха, не дури, возвращайся назад и помирись с Владиком, тем более сегодня повод есть. И, вообще, уже три месяца прошло, как вы друг с другом не разговариваете…
— Три с половиной, — уточнил я.
— Ну, тем более! Это ж надо — такой срок! Пора пойти на мировую.
Разумеется, я её не послушал и зашагал дальше по коридору.
Питер встречал меня сильным морозом, но, не смотря на это, я бродил по ночному городу и от нечего делать смотрел на мигающие и блестящие витрины. Однако, больше двух часов я выдержать не мог. Мороз хватал за все конечности, и я предпочёл вернуться в общагу, наивно надеясь, что за эти два часа «скромное питье чая» уже давно закончилось.
Ввалившись в 215-ую и соскребая снег с ушей, я к ужасу своему увидел, как за нашим столом расселись Васильев, Лариса и Дима, а Владик бегал вокруг них с палаческим ножом и, почему-то никого не задевая и не разливая чая, отрезал всем очередные куски тортика.
— О, Андрюха, давай раздевайся и садись, — каким-то сдавленным, как будто через силу, голосом произнёс Владик, чем окончательно добил меня.
Вот уж не понимаю: с днём рождения я его сегодня не поздравил, ничего не дарил и, вообще, вёл себя вполне естественно, то есть гадко и омерзительно, а тут… Неужели, и правда, хочет помириться?
Шокированный такой мыслью, я всё же ничего ему не ответил, молча переоделся и быстренько удалился. Делать мне было нечего, и я решил сходить в гости в 212-ую, где вместе с Галей поселилась Катя.
— Ты должен помириться с Владиком, обязательно должен, — поучала меня Булгакова, когда я рассказал ей последние новости. — Ты ведь пойми, если он решился тебе это сказать — а ты ведь знаешь, какой он нерешительный — то это значит, что он действительно этого хочет.
— Зато не хочу я!
— Да, ну, ты просто боишься!
— Вот ещё! Не хочу и всё! Кстати, а почему в 215-ой только Васильев с Лариской? Почему нет тебя и остальных?
— А Владик сказал, что за ваш стол всё равно все не усядутся, поэтому решил пригласить нас по отдельности. Все остальные сядут потом.
— Это надо же! — удивился я. — Какая честь для Васильева с Лариской. Специальный стол для них!
— Да нет, — возразила Катя, — я думаю, что это из-за меня. Владик ведь в курсе насчёт моих отношений с Ларисой, поэтому и решил пригласить её отдельно. Да к тому же, насколько я знаю, наша Лариса и с другими, скажем так, не совсем ладит. Так что…
— Вот-вот, — поддакнул я, — чья бы корова мычала! Сама с Ларисой, уже не знаю сколько, не разговариваешь, а меня насчёт Владика упрекаешь! Решила бы сначала свои проблемы.
— Это совсем не то! У нас всё по-другому!
— Как же! Всё то же самое, ну, ничем не отличается!.. Ладно, не будем спорить. Когда он вас звал?
— Да вот уже через полчаса пойдём. Ты давай не дури и тоже приходи.
— А чего «приходи», я ведь, между прочим, там живу!
В коридоре я затянулся сигаретой, чтобы хоть как-то потянуть время, но уже через пять минут я совершенно не знал, что мне теперь делать и куда податься.
— Но, в конце-то концов, — подумал я, — чего это я маюсь? Это ведь моя комната, а я боюсь туда даже зайти. Чушь какая-то! По крайней мере, на своей-то кровати сидеть я имею полное право!
И, придя к такому выводу, я смело шагнул в 215-ую. Первые гости уже сделали ноги, поэтому сейчас Владик с Рудиком накрывали стол по-новому.
Я разлегся на кровати, взял первую попавшую газету и, вообще, был полон решимости до конца вечера сохранять наплевательское отношение ко всему происходящему вокруг. Однако, не обращать внимание на окружающую обстановку я просто не мог, поэтому через минуту уже констатировал, что Владик время от времени опять бросает в мою сторону странные взгляды, отчего мне стало как-то не по себе.