Вместе с нами поступило где-то около 57-ми человек. А теперь, в результате сильного отсеивания нас осталось всего 19-ть. Впереди нас ожидала аттестационная работа, которая по своей сути являлась заключительным аккордом нашего обучения в Астрахани перед предстоящей отправкой в Санкт-Петербург.
На ней мы должны были обнажить свои умишки перед строгой комиссией и показать, что мы помним (это очень важно) какую марку электрода мы выбрали, а также незаметным взмахом руки нажать правильную клавишу на компьютере и, (разумеется, если ты случайно попал на нужную клавишу) тем самым, привести в умиление появившейся картинкой наших зрителей, то бишь уважаемую комиссию. Кроме наших преподавателей нас обещали осчастливить своим присутствием некто Гармашёв и Тимофеев — гости из Питера. Они в будущем должны были стать нашими преподами в Питере.
Ещё в тот момент, когда я и не помышлял о том, чтобы начать свою аттестационную работу, ко мне подошёл Игорь и сказал, что Лубенко (наш куратор) обещал двум, кто поедет в Питер первыми и всё подготовит для заселения, освободить от сдачи аттестационной. В Питере у меня и у Игоря родственники имелись, так что я с радостью согласился стать «первой ласточкой».
В это время все дружно занялись подготовкой к последнему испытанию, то бишь аттестационке. Мы же с Игорем и ухом не вели.
Однажды, идя с Рудиком по аллеям института, я натолкнулся на какого-то мужичонка. Его длинная и острая борода выдавала в нём северянина, а очки в ужасной роговой оправе, которые закрывали пол-лица, придавали его худобе облик дистрофика или человека, который не ел 2–3 недели.
— Ну, надо же, — сказал я, — вылитый Карл Маркс, только голодный.
— Дурак, это же Гармашёв, — ответил Рудик, — он у нас в комиссии сидеть будет.
— Это мы у него в Питере учиться будем?
— Ну, да!
Мне сделалось так смешно, что я с трудом сдержался. Почему-то я не мог без смеха представить себе, как этот смешной Карл Маркс, который так энергично размахивал руками и шёл так, будто у него моторчик сзади, ведёт у нас лекции.
Время шло. Некоторые уже заканчивали аттестационку, как мне позвонил Игорь и сказал, что взял билеты на 3 февраля.
— Слушай, — обрадованный такой вестью начал я, — а ведь сдача аттестационной назначена на 30 и 31 января, мы же вроде как успеваем.
— Да всё нормально, там, в Питере так рано делать нечего, наши там только 13-го будут, а Лубенко мы ничего не скажем, а если спросит, то будем говорить, что взяли на 29-ое января.
Но вездесущий куратор каким-то образом узнал о наших планах и, должно быть, в приступе доброты душевной велел нам приступать к выполнению аттестационной работы, совершенно естественным образом опуская тот факт, что к её выполнению мы (я, в частности) даже не приступали.
Ну, что ж, делать нечего, я принялся за работу. Дня через два позвонил Игорь и сообщил, что поменял билеты на 8-ое число. Все остальные ребята ехали 11-го.
Надо сказать, что бухгалтерия нашего института оплачивала нам дорогу в плацкартном вагоне. Кто хотел ехать в купе, те должны были доплачивать сами. Посовещавшись с Игорем, мы решили немного посорить деньжатами и поехать с комфортом.
Остальные же ребята разделились поровну: 8 взяли купе и 8 плацкарт. Наш единственный иностранец Симо (мы его звали Симон, а потом и просто Сима) должен был подъехать позже из-за своих задолженностей.
Как-то, сидя на лекции, мы решили распределить, кто с кем будет жить в общаге в одной комнате. Что тут началось — мрак! Каждый предлагал свой вариант. Причём, было известно, что девчонок, естественно, поселят троих в отдельной комнате, а нас расселят по четыре человека. Вот с этим и выходила неувязочка. Сразу набрались кучи пар, но как эти пары соединить — никто не знал. Образовывались даже «тройки». Это было ещё хуже, ведь нужно было искать кого-то одного для завершения «четвёрки».
В то время Владик у нас был очень популярен. Все считали его идеальным соседом по комнате. К этим «всем» относился и я. Владик тогда пользовался авторитетом, и был, так сказать, «свой» человек. Лишь единицы его не замечали.
Итак, почти все собрались заполучить нашего очкастенького к себе. Но было одно «но»! Это было серьёзное «но». Тот, кто смог бы заполучить к себе в комнату Владичку, автоматически должен был взять к себе Рудика.
Это условие отпугивало всех. Никто не хотел брать на себя такую обузу.
Но несколько слов о Диме (это настоящее имя Рудика).
Впервые я заметил этого человечка с затравленным взглядом пугливой мыши на лекции по химии ещё на 1-м курсе.