— Что-то ранка какая-то неудачная, кровь плохо идёт. Придётся вас ещё раз помучить.
— Живым я отсюда не уйду, — подумал я, как вдруг резкая боль от очередного укола в тот же палец заставила меня стиснуть зубы.
— О, хорошо пошла, — сказала вампирша при виде обильно потёкшей крови.
Каким-то чудом оставшись в живых, я выполз из процедурной и решил пока не идти в 215-ую, а подождать остальных.
— Ну, как? — любопытные рожи столпились вокруг меня, и я показал им свой палец.
— Два раза, сука, уколола. У меня всегда кровь хорошо идёт, а эта так умудрилась уколоть, что не попала в сосуд. Вообще, дура, ей ещё учиться надо.
— Ба-а-а! Что-то я совсем похолодел, — пролепетал Дима и прикоснулся своей рукой к моей шее.
Я вскочил как будто ужаленный.
— Уйди, мертвечина, — заорал я, — покойники в гробу теплее тебя в сто раз.
— Мне пора, — решил Рудик, видя, что подошла его очередь, и скрылся за дверью.
Через несколько секунд оттуда выскочила старшая медмымра с какой-то бумажкой и прокричала на весь коридор:
— ПОНОС! У КОГО ПОНОС?!!
Шокированные таким выкриком, мы долго молчали, а потом незаметно стали посматривать друг на друга, пытаясь отгадать несчастного, который страдает этой ужасной болезнью. Наконец, наши взгляды остановились на Паше, который сразу как-то странно побледнел, затем покраснел и постарался через силу выдавить:
— У меня.
— Пойдёмте со мной.
И под наши испепеляющие взгляды он медленным похоронным шагом проследовал за мымрой.
— На его месте я бы со стыда провалился, — шепнул я на ухо стоящей рядом Кате.
— Точно, — в ответ шепнула она, — бедный Паша, так обоср… опозориться!
Дверь в очередной раз отворилась, и оттуда вышел ужасно бледный Рудик. Сколько раз на него смотрю, столько думаю, что бледнее быть уже нельзя. Так нет же…
— Три раза, — еле слышным голосом произнёс Дима.
Отовсюду послышались восхищённые возгласы и жиденькие аплодисменты.
— Три раза палец колола, — уточнил он, — а кровь всё не шла. Еле-еле нацедила. Всю кровь выпила, пиявка! Во мне уже ничего не осталось.
— Да ладно тебе, успокойся, — сказал Владичка, — тут сейчас у Паши понос обнаружился…
— Чего, прямо здесь? — не дав договорить ему, встрепенулся Рудик.
— Да нет же, пойдём, я тебе всё расскажу…
А тем временем приближались Катин и Васильевский дни рождения.
Наша 215-ая так и не выбрала нормального подарка для Серёги, поэтому и решено было подарить эту самую бутылку.
Как-то ни у кого не возникло вопроса о форме одежды. Все как один решили цивильно одеться и, вообще, провести светский банкет.
Ближе к вечеру в назначенный день в комнате у девчонок была раздвинута мебель, и стали накрывать на столы, которые были пожертвованы нашими комнатами. Были и другие пожертвования в виде консервов, закаток и т. д., кроме того, решено было с каждой комнаты собрать по банке тушёнки.
Помешав немного для приличия девчонкам в 323-ей готовиться к празднику, я был выкинут за дверь и тут же побежал к себе в комнату, чтобы основательно подготовиться к предстоящей веселухе.
Праздник был в самом разгаре. 211-ая притащила колонки и поставила их на окно 323-ей. В связи с чем около самого окна никто не хотел сидеть. Не хотелось так сразу после трёх недель проживания терять слух. Но, наконец, жертвы определились, и теперь все сидели за столами и под мощные звуки музыки поглощали с аппетитом всё, что было на столе. (Тогда мы ещё застали относительно дешёвое время, когда продукты ещё можно было купить на студенческую стипендию. Нам просто повезло.)
Наконец, когда есть уже было невмоготу, все попёрли танцевать.
Счастливые непальцы ходили по коридору и бросали укоризненные взгляды на дверь 323-ей, из-за которой по всему третьему этажу разносились громкие раскаты.
Как всегда на подобных вечеринках я расслабился и решил оттянуться. Под быстрый музон я дёргался и извивался так, что хрустели все кости. Но я не обращал на это никакого внимания. Не обращали на это внимания и все остальные, так как все поголовно были пьяными. И вот эта беснующая пьяная орава в составе около 15 человек скакала с дикими криками по бедной 323-ей, и можно было только пожалеть соседей и особенно тех, кто жил внизу.
Кто- то сменил кассету, и из динамиков донеслась ритмичная композиция «Бони-М» — «Ночной полёт на Венеру». Запомнилась мне эта вещичка.
И вот в темноте, перестроившись на новый ритм, мы начали отплясывать дикие па. Ни о чём не думая, я кривлялся пуще прежнего, как вдруг в темноте раздался звук падающего тела, звон помойного ведра и Катин крик: