Господи! Какой добрый дядечка! Почему-то сразу захотелось его расцеловать и немедленно познакомить со всем преподавательским составом Астрыбвтуза.
По желанию нашей группы этот экзамен был перенесён на более ранний срок и совпал почти с Днём Победы.
Вообще, по студенческим законам, экзамены принять учить за три дня до сдачи. Но когда подошли эти три дня до сдачи Фасолько, я вдруг поймал себя на мысли, что просто не могу учить. В моём мозгу никак не помещалось то, что всё будет списано с конспекта. То же состояние идиотизма ситуации не покидало меня и за два, и за один день до экзамена. В день перед ним я, всё-таки, подумал, что ведь дополнительные вопросы будут обязательно, поэтому хоть раз, но прочитать материал надо. Но я и этого не смог. Наконец, я вспомнил, что добрый Оскар предупредил нас, что будет спрашивать по контрольной работе, которая тоже проходила в стиле «смотри конспект и списывай». Там было всего два вопроса, поэтому, собрав всю свою силу воли, я прочитал и даже выучил эти два вопроса. А потом вдруг, почувствовав свою миссию законченной, решил положиться на судьбу и с диким гиканьем ринулся к стопке старых журналов.
Ошарашенные Владик и Рудик смотрели, как я вырезаю оттуда мужские рожи всяких поп-звёзд и наклеиваю их на календарь из газеты «Я-молодой», на котором красовались толстожопые голые бабы. Между прочим, получилось довольно круто, даже я не ожидал. Владику, видно, это очень понравилось, так как он бросил все свои дела и ринулся ко мне с советами. Только один Рудик из нашей комнаты учил что-то в этот вечер, а из всей группы — человек 5–6.
Ещё ни разу в жизни у меня не было такого экзамена, где я полностью отдавался воле судьбы.
К Фасолько мы пришли почти первыми, поэтому и решили зайти сразу. Юльевич так раздобрел, что запустил сразу около десяти, а то и более человек. Когда я вытащил свой билет и посмотрел в него, меня охватила полная гамма чувств от безумного удивления до жестокого разочарования.
Удивление — потому что два вопроса в билете по какому-то странному стечению обстоятельств были именно теми двумя единственными вопросами, которые я вчера выучил. По-моему это кроме как чудом и не назовёшь. Такого просто не могло быть!
С другой стороны я испытывал разочарование, так как у меня, всё-таки, была надежда на то, что в качестве дополнительных вопросов могут быть именно эти два, а вопросы в билете и так можно списать. А теперь меня могли спросить чёрти что, всё равно я уже ничего не отвечу.
Быстро подготовив свой ответ и дождавшись очереди, я подсел к Фасолько.
— Ну, что там у вас? — спросил он. Затем посмотрел в мой билет и сказал:
— Так, так, очень хорошо. Раз вы подготовили ответ, значит, вы его знаете.
— Бред какой-то, — подумал я про себя, — таких экзаменов не бывает.
А Фасолько тем временем продолжал:
— Поэтому сейчас я поспрашиваю вас по контрольной работе.
Он достал мой листок с контрольной, посмотрел туда и засмеялся:
— Ха-ха! Да ведь здесь же тоже самое. Значит, и по контрольной я вас спрашивать не буду. Ответьте мне тогда на такой вопрос: какова последовательность установки механизмов?
— Ну, вот, началось, — снова подумал я, и вдруг в моей башке смутно стала проявляться та лекция, на которой нам давали этот вопрос. Я даже чего-то вспомнил и сказал какие-то жутко-умные слова. Не зная, что там дальше, я и так был доволен тем обстоятельством, что хоть что-то вспомнил и сейчас сидел, создавая видимость умнейшего человека, который, наморщив лоб, пытался вспомнить что-то такое важное.
— А дальше? — спросил Фасолько.
Я продолжал создавать иллюзию, но, наверное, перестарался, так как краем глаза заметил, как трясутся уголки губ Оскара, и что он прилагает массу усилий для того, чтобы не рассмеяться во весь голос.
— Ну, ладно, — уже с открытой улыбкой продолжил он, — тогда скажите: что такое призонный болт?
Нельзя никакими словами описать тот стыд, который испытал я, видя, что он меня раскусил и теперь уже так открыто смеётся надо мной. Правда, это была добрая улыбка, но от этого мне становилось ещё более стыдно.
Проклиная себя за то, что не смог за эти три дня хотя бы по разу прочитать материал, а занимался расклеиванием рож, я решил прекратить ломать комедию и настроился на пересдачу.
— Не помню! — грустно добавил я и услышал в ответ: