— Ну, идите тогда, почитайте, а потом снова подойдёте ко мне.
— Всё, это только «тройка», — подумал я, — Он просто не хочет со мной возиться и сделал поблажку. Ну, и пусть. Всё-таки, это лучше, чем пересдача, а к «тройкам» мне не привыкать. Хотя очень не хочется начинать так свою первую сессию в Питере…
И вот я снова сижу перед Фасолько.
— Ну, теперь знаете, что такое призонный болт? — опять улыбаясь спросил он.
Я ответил и приготовился к продолжению экзекуции.
— Давайте зачётку, — вместо продолжения сказал Оскар и принялся заполнять ведомость.
Насмерть уверенный в своём «уд», я даже не посмотрел в зачётку, меланхолично сказал: «До свидания» и поплёлся к выходу.
— Андрюха, чё? — послышался шёпот Наиля.
— Не знаю, — я остановился около его парты и открыл зачётку. Там на нужной странице крупными буквами красовалось «Отл».
— «Пять», — медленно, с выражением полного, счастливого идиотизма произнёс я.
— Ну, да?! — удивился Наиль и с новым вдохновением принялся листать книжки.
Только выйдя на улицу, я понял, какое чудо произошло только что со мной. В это невозможно было поверить, но отметка в зачётке говорила, что это не сон.
— Нет, в Астрахани такого никогда бы не случилось. Какой же замечательный этот Фасолько!
В общем, Питер меня порадовал — и учиться здесь было здорово, ну, а уж жить тем более. В Астрахань не особо хотелось, просто интересно было ощутить новые переживания возвращения домой после того, как я прожил полгода вдали от родных.
Под конец мая мы с Пашей планировали устроить празднования своих дней рождений, а заодно и отпраздновать окончание первой сессии, но ничего не вышло. Всё упиралось в деньги, которых перед отъездом уже практически не было. И тогда я поклялся, что всё равно устрою свой день рождения хотя бы в Астрахани.
Сессия закончилась, но не для всех. По последнему экзамену по гидромеханике Галя, Катя и Султан получили «Неуд». Причина этого была довольно запутанной, и я не стану раскрывать её здесь. Скажу лишь, что в какой-то мере эти друзья были виноваты сами. Впрочем, это моё личное мнение.
Но, так или иначе, а пересдавать им было надо. По иронии судьбы их пересдача совпала с днём нашего отправления домой. Благо, поезд отходил поздно вечером, но согласитесь, что ситуация была не из приятных.
Итак, пока они готовились, мы начали собирать свои вещи. Разумеется, тащить с собой всё было бессмысленно. Часть вещей необходимо было оставить здесь. Для этой цели в общаге существовала так называемая камера хранения. Боясь оставлять в комнате буквально всё, мы каждую мелочь тщательно упаковывали и относили в камеру, которая представляла собой сырое, вонючее и грязнущее подземелье, кишащее крысами и тараканами. Последнее обстоятельство накладывало некоторые ограничения, запрещающие хранить в камере пищевые запасы. Но, не смотря на это, мы всё же рискнули положить среди своих вещей остатки разных круп.
Перед самым отъездом народ решил помыться (кроме меня и Игоря, который также, как и я, мылся у своих родственников). Среди них был и Рудик. Надо сказать, что Дима совершил великий подвиг и ещё в конце марта решил впервые посетить душевую. Это обстоятельство немедленно отпраздновали все комнаты и приходили к нам в 215-ую с поздравлениями. Мы с Владиком сначала, как и все, были просто шокированы и сражены таким отчаянным жестом протеста против антисанитарии со стороны Рудика. Владик предложил отметить этот день в календаре и, вообще, вести торжественный подсчёт всех банных дней Димы.
С утра в день отъезда я подсчитал количество своих вещей и прикинул, что за один раз мне всё не перевезти. Поэтому, взяв в руки два чемодана, я поехал на Московский вокзал и сдал их в камеру хранения.
На этот раз билеты мы взяли в плацкартный вагон (а всё деньги, деньги), и мне выпало счастье ехать вместе с Чеченевым, Лариской и Васильевым.
В самый последний момент, когда все уже сидели на чемоданах, вернулись с экзамена Галя, Катя и Султан — уставшие, но довольные, что, наконец-то, всё уже позади.
Комендантша велела всем сдать ключи от комнат, а перед отъездом собраться в какой-нибудь одной. Не знаю, как это случилось, но этой одной и единственной комнатой стала наша родная 215-ая. Все дружненько перетащили сюда свои вещички, закрыли комнаты и юркнули к нам. Посидев перед дорожкой, мы решили начать перетаскивать вещи на вокзал. Не все, знаете ли, были такими умными как я, поэтому никто не догадался часть вещей перетащить ещё утром.
Я решил, что поеду с первым заходом, потому как не переношу ожидания. Из нас троих в комнате последним решил остаться Рудик. Он-то и должен был отдать один из наших ключей комендантше.