Так в 210-ой появился новый жилец. Пахом не возражал и был, похоже, даже рад новому соседу. Возникла проблема — как его назвать.
— Коитус! — радостно предложил Пахом, который совсем недавно с нашей помощью узнал значение этого слова.
Предлагались ещё клички, главным образом из той же похабной области, пока не остановились на одной.
— Телевизор! — предложил Султан.
— Почему?
— Да ведь он же весь чёрно-белый.
Итак, Телевизор или ласкательно Телек стал жить в 210-ой. Была немедленно найдена старая тряпка, которая сразу же пошла ему на туалет. Катька прибегала к нам в 215-ую каждый раз, когда Телек мочил тряпку, и радостно нам этим хвалилась. Через три дня она обеспокоено заявила, что, кроме мокрых пятен, на тряпке от кота так ничего и не появилось. А через неделю, когда это, наконец-то, случилось, Катя ходила от радости сама не своя и с воодушевлением передавала всем эту потрясающую новость.
Новость, конечно, и вправду была замечательной, особенно если учесть, что Катя сообщила нам её во время ужина, но мне стоило подумать о более важных вещах. Мне предстояло устроить небольшое шоу, а именно свой день рождения. И не важно, что он у меня был 5 июня, важно, что я его не справлял со своими друзьями. Сначала я хотел всё устроить один, но по совету доброжелателей решил сделать это с Пашей, у которого день рождения был аж в мае — так, мол, будет дешевле.
Несчастный Паша ещё ничего не знал, а когда я пришёл к нему со своим предложением, он неожиданно для меня легко согласился. А я-то думал, что буду целый час его уламывать. Наверное, мне тогда просто повезло, и у Паши было желание выпить, что случается с ним очень редко.
— Отлично, давай, — сказал он, — только никаких пьянок.
— Ладно-ладно, — согласился я, зная, что сейчас самое главное сломать Пашу и выдоить из него деньжат.
— Так, купим бутылочки две вина, — продолжал он, — ну, там лучок зелёный покрошим. Просто посидим в хорошей компании, поболтаем в спокойной, мирной обстановке…
У меня просто челюсть отвисла. Да ради такой «тусовки» и затевать-то ничего не стоило. Как можно спокойнее и стараясь не дёргаться, я дипломатично намекнул Паше, что его идея не совсем нормальная и не соответствует студенческим законам.
Тоже стараясь сдерживаться, Паша решил выслушать мой план, а услышав его, побледнел, потом покраснел, а затем, вообще, накинулся на меня с кулаками.
Честно скажу, объяснял я всё как можно тактичнее, но, видимо, это не помогло. Тогда я, стараясь успокоить Пашу, сказал, что сейчас у нас с собой много свежих овощей, продуктов, а у меня лично есть литр спирта (медицинского, мне его мамочка отлила). Так что потратимся мы не так сильно.
Паша немного успокоился, пришёл в себя, а затем велел мне принести приблизительный подсчёт всех расходов. Я тут же согласился, радостный до смерти, что его удалось, наконец-то, уговорить и побежал составлять перечень блюд. Затем мы с Пашей оповестили все комнаты о предстоящей гулянке и принялись обсуждать детали. Интересно, что почти никто не удивился, узнав о нашем желании справить свои дни рождения в сентябре, зная, что родились мы на рубеже весны-лета.
— Да мне по барабану, — радовался Пахом, — раз есть халявный повод выпить, я и зимой к вам приду.
Теперь все мои мысли были о дне рождении и о предстоящем сюрпризе, который я решил преподнести всем. Но теперь я уже точно знал, что это будет за сюрприз.
Мир общаги должен был узнать о новой эпохе — ЭПОХЕ РЫЖЕГО!!!
ЧАСТЬ 7. Эпоха рыжего
— Что у тебя с лицом? — спросил я Васильева, когда тот зашёл в 215-ую. — Глядя на тебя можно подумать одно из двух: либо ты съел что-то не то, либо забыл, как тебя зовут. В чём дело, Васильев?
— Да ничё!.. Ну, как?
— Чего как? С рожей у тебя что, спрашиваю!
— Я говорю: ну, как меня подстригли?
— А! А я-то всё думаю, что-то у тебя не то. Ну, и кто же тебя так…
— Лариса! Здорово, правда!
— М-м-м… Ну, да, неплохо, скажем так, неплохо, — промычал я, радуясь, что не успел докончить фразу.
— Теперь стричься буду всегда бесплатно, — радовался Васильев, — ха-ха!
— Ну, допустим, некоторые у нас тоже бесплатно стригутся у мастеров 1-го класса, да и получше будет, — не удержавшись, сострил я, — а так…