— Да уж ложись! Тут совсем недавно Марат валялся. Перепил мальчик малость. Плохо ему!
— Спасибо!
Я брякнулся на кровать и почти сразу отрубился.
Не знаю, сколько я спал, только когда проснулся, в дверь 323-ей истошно стучали. Я оглянулся и обнаружил, что в комнате никого кроме нас с Галей нет. Учитывая, что Галя здесь, всё-таки, хозяйка, я решил, что именно ей дверь и открывать. Но ошибся. Гале было всё по херу. Полежав так ещё минут пять, я решил, что придётся, всё-таки, открыть. Настойчивость стучащих поражала своей наглостью. Еле поднявшись и ничего не соображая, я открыл дверь.
— Хи-хи-хи, — ввалилась в комнату весёлая Булгакова, за ней показался Султан.
— Ой, Портнов, ты чего тут валяешься? Ты же виновник торжества. Ты должен быть в 215-ой.
— А ты чего стучала? У тебя же ключ есть!
— А я, хи-хи, его где-то потеряла. Пошли!
— А Паша где? Он тоже виновник.
— Да ему плохо стало, его увели сразу.
— Ой, знаешь, я сейчас немного ещё полежу и тогда приду.
— Ну, ладно! — заверещала Катя, и внезапные посетители ушли.
Я снова лёг, посмотрел на Галю и подумал о колбасе. О колбасе Проскурина!
Где-то неделю назад Проскурину (настоящая фамилия Коммуниста) из Астрахани прислали вагон колбасы. Ну, вагон — не вагон, а весь холодильник 315-ой (его тоже купил Коммунист) был битком забит ею. Зная, что он большая и круглая жопа, я всё же пришёл к нему перед торжеством и попросил выделить на праздничный стол хотя бы одну палку. (Ну, в самом деле, зачем ему столько — она или протухнет или он наестся ею до отвала, и она будет торчать у него из задницы.) К моему величайшему удивлению, он согласился. И вот сегодня, когда все дарили мне подарки, Коммунист протянул мне эту колбасу и поздравил с днём рождения. Поскольку больше ничего в его руках не было, надо было полагать, что это и есть «подарок».
Так как ещё ни разу в жизни мне на день рождения не дарили колбасу, я не знал — хорошо это или плохо. Может быть, мне даже стоит гордиться тем, что у меня есть такой оригинальный подарок.
Мысли мои смешались, я вновь посмотрел на Галю, которая до сих пор даже не сменила позы, и снова заснул…
Проснувшись, я посмотрел на часы. Было около пяти утра. Состояние заметно улучшилось, но к своему удивлению я обнаружил, что в 323-ей не произошло никаких изменений. Галя по-прежнему лежала в том же положении, что я ненароком подумал: «А не случилось ли чего?» Но, услышав в тишине равномерное дыхание, успокоился. Ни Ларисы, ни Кати в комнате не было.
— Отлично, — подумал я, — праздник продолжается!
Неизвестно, почему мне взбрело в голову, что в пять утра всё осталось как прежде, но тогда я просто на 100 % был уверен, что это так. И выспавшись, с новыми силами я сделал роковой шаг, а именно — вышел из 323-ей и захлопнул за собой дверь. Насчёт того, что на Галю кто-то может напасть, беспокоиться было нечего, поскольку дверь 323-ей была снабжена самозакрывающимся замком. И вот, осознанно перекрыв себе дорогу назад, я стал спускаться на второй этаж.
Какие-то смутные подозрения начали находить на меня, когда я шёл по абсолютно тихому и пустому коридору. Я подошёл к 215-ой и разочаровано убедился, что она закрыта. Робкие попытки стучаться в дверь ни к чему не привели. Орать я не осмеливался, поскольку кроме наших боялся разбудить и другое население. Потом я вспомнил, что в нашей двери есть маленький секрет — внизу под замком была маленькая дырочка, заткнутая бумагой. Выковыряв затычку, я приложился глазом к образовавшемуся отверстию и обнаружил, что на единственной в комнате Владиковской кровати спала Лариса. Больше в комнате не было ни души, если, конечно, кто-нибудь не притаился за шкафом. Правда, что-то в комнате насторожило меня, но что — я ещё не разобрался.
— Лариса, Лариса, — не очень громко позвал я, — Лариса, это я — Андрюха.
Никаких результатов. Оставалось только одно — вернуться в 323-ю и доспать там до утра. И тут меня прошиб холодный пот.
— Галя, там же Галя! Чёрт! Да она сейчас мне ни за какие сокровища дверь не откроет, спой я ей хоть Майклом Джексоном, — подумал я, вспомнив, как я открывал дверь Султану и Кате.
Но попытка — не пытка. Я снова поднялся на третий этаж и постучался в 323-ю. Без результатов! И даже не пытаясь повторить попытку, я молча поплёлся по такому же пустынному и безлюдному коридору.
— Ну, и что мне теперь делать? — корил сам себя я. — Вот влип, а! Все спят, никто дверь не откроет, ключа от 215-ой у меня с собой нет, так как по глупости оставил его в домашней одежде! Да к тому же холодно, чёрт, а я ведь в одной рубашонке!
Вспомнилась первая ночь этого семестра, когда я дрожал от холода, примостившись на голой доске, и я подумал, что сейчас, вероятно, ситуация получше, но восторга она по-прежнему не вызывает.