– Да-да, – приостановил изложение дальнейшего рассказа Зубков. – Я все вспомнил. Что мы будем делать, когда настанут зимни холода?
Смагер удивленно посмотрел на своего начальника:
– Какие холода, Владимир Иванович?
Зубков рассеянно посмотрел на Смагера:
– А вот такие, Игорь. Северный канал поставки ворованных машин из Скандинавии мы не перекрыли, он процветает. На прошлой неделе шведы передали гаишникам целый список угнанных машин, которые, по их мнению, должны находиться в России. И гаишники это подтвердили.
– Ко мне тоже пришел такой факс. Но на каком основании ГАИ дало подтверждение?
– На практическом, Игорь. Сразу два «вольвешника» удалось разоблачить, когда новые владельцы проходили техосмотр.
– Так надо искать продавцов…
– Правильно мыслишь. Только оба «Вольво» были проданы по генеральной доверенности. А в тех самых доверенностях указаны липовые паспортные данные. Съел?
– Интересно девки пляшут…
– Да пляшут они, к нашему с тобой общему позору, как всегда, традиционно. – Зубков в раздумье постучал фломастером по столу. – Меня вот что интересует. Повертеться бы кому-нибудь из оперов в питерском порту, куда приходит паром из Финляндии. Дня три, ну, недельку максимум.
– Вы что же думаете, можно сразу по документам определить, угнан автомобиль или нет?
– Не совсем так. Я хотел бы получить данные, кто из иностранцев приехал в Россию на автомобиле, а вернулся без него.
– Ну вы, Владимир Иванович, и патриот. Значит, не наши бандиты во всем виноваты, а иностранцы – шведы и финны?
– Да опять не угадал, Игорек. Шведы и финны, попав на крючок к нашим дельцам, становятся лишь исполнителями их воли. Знаешь, как может быть? Посидели в баре русский моряк и шведский рабочий. Выпили хорошо, и вдруг швед почти в три раза дешевле продает нашему моряку свою машину, а через неделю заявляет своему страховому агенту, что дескать, украли ласточку…
– А причем здесь питерский порт и паром?
– А при том, что наш «морячок» с того дня, как швед получил деньги в страховой компании, начнет шантажировать своего зарубежного партнера тем, что все расскажет полиции. А взамен милостиво попросит, чтобы теперь уже сам швед или финн покупал дорогие машины, страховал их и сам же перегонял в Питер. Впрочем, могут быть и совершенно другие варианты появления в северной столице иностранцев на автомобилях…
– Я понял вашу мысль, Владимир Иванович.
– Да, вот еще что. А ты знаешь, в какие регионы уходит шведская автопродукция?
– В Москве остается…
– В Москве уважающий себя бизнесмен, каких уже довольно много, купит проверенную машину в фирменном магазине. Время мальчиков с растопыренными пальцами давно уже прошло. Даже бывшие криминальные элементы вдруг стали порядочными бизнесменами, которые заботятся о своей репутации. А вот провинция – Урал, Сибирь – ценят шведские машины и стараются купить их подешевле.
– Владимир Иванович, я свяжусь с гаишниками и оперативными службами этих регионов и постараюсь узнать, сколько за последнее время было выявлено сомнительных «Вольво».
– Я знал, что из тебя получится хороший оперативник.
– Разрешите идти?
– Идите, товарищ капитан. Нет. Стоять, то есть равняйся То есть… отставить. Совсем запутался. Слушай, а что же ты с московской угонной статистикой медлишь?
– Так я же вам доложил – завтра к утру будет готово.
– Да? Ну так бы сразу и сказал… А то знаешь, депутаты, они ждать не любят.
– А при чем здесь депутаты? – поинтересовался Игорь.
– Так это, Игореха, депутатский запрос…
3
Начальник Ермолинского аэродрома полковник Борис Карпович Никитин еще раз не спеша прочитал текст на бумаге с грифом неизвестной коммерческой фирмы и внимательно посмотрел на ее представителя.
– Так вы хотите, чтобы наши самолеты помогли вашей фирме в переброске грузов в Закавказье? – словно не поняв смысла текста, изложенного письменно, уточнил Никитин.
– И в Среднюю Азию, – добавил гость.
– А почему не поездом?
– Продукция скоропортящаяся, товарищ полковник.
– Это что же, помидоры и огурцы будем «антеями» забрасывать туда, где их и так полно? Или это будут подмосковные лимоны?
– Это будут автомобили и запчасти к ним, товарищ полковник, – глядя прямо в глаза начальнику аэродрома, сказал коммерсант.
– Да, продукция действительно скоропортящаяся… А вы знаете, сколько стоит полет, к примеру, одного «Руслана», допустим, в Ереван?
– Конечно, – ответил коммерсант, – мы наводили справки по этому вопросу в компаниях гражданской авиации. Согласны платить по госценам на банковский счет вашей организации. Я думаю, военным летчикам деньги нужны не меньше, чем гражданским…
Никитин выдержал минутную паузу, как бы давая гостю прочувствовать напряженность момента, и, вздохнув, сказал:
– К сожалению, молодой человек, мы связаны подобными обязательствами с другой коммерческой фирмой, которая уже платит нам по госценам. Даже больше…
– Я не договорил, товарищ полковник. – Гость заерзал на стуле и огляделся по сторонам. – Полеты по госценам мы оплачиваем по безналичному расчету. А десять процентов от стоимости рейса мы отдаем вам наличными, в чемоданчике.
Полковник молчал, подсчитывая в уме сумму, составлявшую десять процентов.
– Согласитесь, полковник, наши конкуренты, с которыми вы имеете дело, вам платят только пять процентов. Это, во-первых. А во-вторых, вы испытываете от сотрудничества с ними большие нервные и психологические нагрузки. Не так ли?
Никитин, стараясь не показывать своего волнения, встал из-за стола, засунул руки в карманы и подошел к окну. На аэродроме мощный тягач выкатывал огромный «Руслан» из ангара.
– Это почему же мы должны нервничать? С этим партнером мы сотрудничаем уже почти пару лет, и он ни разу нас не подводил…
– Я не о проплатах веду речь, Борис Карпович. Вы, же военный человек и прекрасно знаете, что фирмой руководит чеченец. Возглавляемый им коллектив тоже состоит из лиц кавказской национальности. Учитывая остроту момента и напряженные отношения России с Чечней, рано или поздно контролирующие органы могут заинтересоваться вашими отношениями с лицами этой национальности…
– Вы меня шантажируете? – Полковник вытащил платок и вытер пот со лба, уже не скрывая своего волнения.
– Ну что вы, Борис Карпович! Если бы мы вас шантажировали, то не предлагали бы более выгодный экономический контракт. Хотя нам известно, какая «скоропортящаяся» продукция перебрасывалась вами на юг. Но мы ведь славяне и должны помогать друг другу. Если откажете, мы поедем в Павловское. Там тоже есть военный аэродром…
– Оставьте свою бумагу. Мы обсудим ваше более выгодное предложение на ближайшем совещании и, думаю, найдем точки соприкосновения. – Никитин сделал ударение на словах «ваше более выгодное».
– Вот спасибо, товарищ полковник. Я думаю, и вы, и мы будем довольны сотрудничеством. Позвоните, когда самолет будет готов к рейсу на Баку. У нас десять единиц техники. А здесь, – он указал на дипломат, – первый взнос. Я вам его оставляю. Вместе с чемоданчиком.
4
Сурен видел в окно, как растворились ворота и на территорию их сервиса въехал милицейский «уазик», волоча за собой на буксире красный «Москвич». Еще вчера при виде желто-синей машины с надписью «Милиция» сердце его тревожно колотилось и пальцы самопроизвольно доставали сигарету из пачки. Но накануне вечером все боксы, в которых стояли машины с перебитыми номерами, освободились от криминального товара. Последняя партия, состоящая из восьми единиц, была отправлена в сторону Урала железнодорожным путем. Конечно, не столь безопасным, как было при военных авиаперебросках, но все же машины транспортировались к месту назначения в закрытых вагонах-холодильниках. Натюрморт двое суток не прикасался к стакану, шнырял между своей мастерской и компьютерным центром одной известной газеты, где были изготовлены необходимые накладные и сертификаты. Проглядев все документы с оттисками искусно изготовленных печатей, человек, занимающий высокую должность в железнодорожном министерстве, пришел в восхищение: