Он спустился по лестнице и пошел в сторону мастерской, где занимался своими художествами Натюрморт. Еще с вечера Сурен видел его в обществе Вероники и просил быть на работе с раннего утра. Ведь с приходом партии иномарок Натюрморту предстояла немалая работа – подготовить новые документы на все машины.
Сурен пнул дверь ногой в мастерскую и увидел Натюрморта, который в одних трусах стоял на коленях перед большим письменным столом, на котором среди многочисленных бутылок из-под шампанского и водки, свесив ноги, сидела Вероника. Она дико хохотала и тоже была только в нижнем белье. Правда, на запястье правой руки, в которой она держала граненый стакан с шампанским, у нее был массивный золотой браслет, а шею украшала увесистая цепь.
– Что здесь происходит? – грозно спросил Сурен, глядя в распухшее от ночного праздника лицо Натюрморта.
– Во! – вместо ответа на поставленный вопрос, ткнул пальцем в Сурена Натюрморт. – Он будет моим свидетелем! Сурен, будешь моим шафером? Я делаю Веронике предложение.
Сурен брезгливо поморщился и сделал несколько шагов в направлении полупьяной пары.
– Я просил тебя вчера воздержаться от возлияний?
– Я трезв как стеклышко, – постарался подняться с колен Натюрморт.
Девушка, поняв, что дело пахнет скандалом, спрыгнула со стола и метнулась к дивану, на котором валялась ее одежда. Сурен, даже не поглядев в ее сторону, надвигался на художника:
– И как же ты, сволочь, собираешься выполнять свою непосредственную работу?
– Спокойно, Суренчик. Не порть людям праздник! Люди желают веселиться. Эй, шампанского.
Ухватившись за угол стола, он наконец смог подняться и принять вертикальное положение. Он сразу же схватил со стола открытую бутылку с шампанским, приложил горлышко к губам и запрокинул голову. Шипучее вино пеной стекало по небритому подбородку. Но Натюрморт только чуть слышно икнул, выронил бутылку и, низко присев, согнулся, после того как Сурен почти без размаха резко ударил его в живот.
– Сейчас я тебе устрою вытрезвитель, – негромко сказал он, – по высшему разряду.
Но он не успел даже нанести второй удар, как Натюрморт медленно завалился набок. Глаза его были неподвижны, изо рта показалась пена из-под шампанского.
«Неужели убил?» – промелькнуло в голове у Сурена.
Он склонился над художником и нашел на его шее место, где стучал пульс.
– Разве такие гады помирают? – выпрямился он, заметив, что Натюрморт что-то замычал и стал вращать глазами. – Поднимайся, пень, собакам ссать…
Он повернулся в сторону испуганной Вероники.
– Откуда на вас, мадам, такие изысканные украшения? – спросил он и, не дождавшись ответа, ухватил за длинные волосы Натюрморта. – Откуда у тебя деньги, сволочь, на все это? Я же специально распорядился не давать тебе ни гроша.
– Я… я… – потянулся Натюрморт в сторону, где стояла бутылка, – я свои картины продал – произведения искусства. Рожденный писать картины никогда не останется без копейки. Да у меня, знаешь, сколько всяких спонсоров?
– Если через пару часов не отрезвеешь, я найду тебе последнего спонсора. Из бюро ритуальных услуг. А вам, мадам, – повернулся он в сторону уже облачившейся в платье Вероники, – я бы посоветовал больше никогда не показываться мне на глаза.
Она, не сказав ни слова, направилась в сторону двери.
– Это почти моя жена! – стукнул по столу кулаком Натюрморт.
– Вы меня поняли? – выбив бутылку из его рук и не обращая внимания на слова, спросил Сурен Веронику.
– Да, – опустив голову, коротко сказала она и постаралась прошмыгнуть в дверь.
Но Сурен вытянул перед ней руку:
– Золотишко оставьте. С его происхождением стоит еще разобраться.
– Это я ей подарил! – хвастливо заорал на всю мастерскую Натюрморт, но тут же получив второй удар в живот, снова скрючился и закатил глаза в потолок.
Сжав в ладони браслет и цепь, Сурен отодвинулся от двери, уступая дорогу:
– Всего вам доброго, мадам.
Он посмотрел на часы и устало отметил, что магическая ночь все-таки закончилась, можно было подняться к себе и часок вздремнуть. А когда приедет Шамиль, обсудить с ним вопрос о транспортировке иномарок. В столе второй день лежала телеграмма из Еревана: «Ждем обещанный товар».
8
– Вставай, милый, вставай! – Смагер открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Соню.
Он потянулся к ней, чтобы обнять за шею, но Соня ловко увернулась и сунула ему в руку трубку радиотелефона.
– Кто это? – удивленно стал вращать глазами Игорь, совершенно не понимая, кто может напрашиваться с ним на разговор в Сониной квартире.
– Это мой муж, – улыбнулась Соня. – Он хочет набить тебе морду за совращение замужней женщины.
– Руки коротки, – хмыкнул Смагер, нехотя приложил трубку к уху и коротко представился: – Смагер…
– Это у меня руки коротки? – услышал он голос своего начальника Зубкова. – Да я тебя, вредитель, агент цэрэушный, даже если ты на небесах спрячешься, все равно вычислю.
– Здравствуйте, Владимир Иванович. Я ни от кого не прячусь. Но как вы узнали, что я у Сони?
– Да тебя, Дон Жуан, не за профнепригодность из милиции отчислять надо, а за аморалку… Тем более уже половина управления обсуждает твои любовные похождения.
Смагер впечатляюще вздохнул:
– Ну, что мне на себя руки наложить, что ли?
– Я тебе наложу! Ты мне сначала того угонщика, которого упустил, поймай, да за порчу «Мерседеса» расплатись, а потом накладывай.
– Будет сделано, товарищ подполковник, – уловив в голосе Зубкова доброжелательные нотки, отрапортовал Смагер. – Что-то у вас, Владимир Иванович, настроение приподнятое?
– Так сегодня день-то какой?
– Пятница, тринадцатое.
– То-то и оно, что черная пятница. Только, похоже, не для нас.
– Тогда чем обрадуете?
– Один мой знакомый участковый по фамилии Колодный, в твоем письменном описании примет преступника, которого вы упустили, опознал одного знакомого ему человека.
– Он знает, где тот живет?
– Где живет, не знает, а где подрабатывает и часто обитает, сможет показать. Очень занимательная контора, я тебе скажу.
– Что-нибудь с продажей машин связано?
– Почти угадал. Только не с продажей, а с ремонтом. Это авторемонтная мастерская. Но сдается мне, что автосервис одновременно служит и перевалочной базой, на которой перебивают номера и снабжают тачки новыми документами перед отправкой в другие регионы.
– Так что, будем брать слесарей?
– Как-нибудь без тебя обойдемся. Ты уже взял одного, – ехидно засмеялся Зубков и добавил: – Как по учебнику…
– Издеваетесь?
– Нет, учу работать. Ладно, оставим этот черный юмор в стороне. Ты вот что сегодня сделай. Зайди к нашим художникам: пусть они по твоим описаниям составят фоторобот того угонщика…
– На случай?…
– Засветился он, Игорь. Убрать они его могут, чтобы не вывел на всю организацию. А карточка для опознания не помешает…
– Ну, тогда я лечу на работу.
– А что, тебе больше там нечем заняться? – хихикнул Зубков. – Впрочем, если хочешь попасть под горячую руку начальства, то можешь приходить. Руководство отмордует, а я добавлю. За компанию. Тут еще многие не успели забыть, как ты благородно подставил свою опергруппу под пули телохранителей.
– Так что же мне вообще в управлении не появляться?
– Пока – не стоит. Пусть все устаканится. Тем более, что ты с понедельника по выходные дни включительно считаешься откомандированным в город Санкт-Петербург. Для посещения морского порта. Не забыл еще, что мы с тобой намечали по поводу паромной переправы?
– Ну что вы, Владимир Иванович!
– Ну так и действуй по плану. Вечерком, когда начальство разбежится, заглянешь в управление и возьмешь у себя в столе командировочные документы и деньги.
– Будет сделано.
– Ну, тогда передавай привет Соне.
Игорь нажал на кнопку, положил трубку на кровать и во все горло заорал:
– А где мой утренний кофе?
– Вам в постель, товарищ капитан? – донеслось из кухни.