Утром нувориш выскочил из подъезда в своем кашемировом пальто. Но шею вместо дорогого галстука украшала черная бабочка.
У него екнуло сердце, он тут же привел в рабочее состояние код-граббер и выдохнул себе под нос: «Ну, с Богом…»
Он не ошибся. Нувориш припарковался около рынка и через несколько минут вышел с большим букетом бордовых роз. Прибор исправно записал оба сигнала. Работа началась. Конечно, та машина, которая так походила на «мисс мира», могла без особых усилий убежать от его «восьмерки», но «новый русский» никуда не спешил, и по всему было видно, что он наслаждался ездой на своей необыкновенной красавице. Нужно было только не ловить ворон, не отставать и не пропускать тех моментов, когда хозяин хлопал дверцей автомобиля и нажимал на кнопку брелока.
В этот день на код-граббер попало четырнадцать сигналов. Правда, не милиции, а ему самому пришлось охранять иномарку, которой он во что бы то ни стало решил завладеть, до поздней ночи. Хозяин в одиннадцать вечера вместе с друзьями завалился в ночной клуб. А в четвертом часу утра он вышел из заведения в сопровождении двух парней, которые довели его, чуть живого, до машины. Один из сопровождающих достал заветный брелок и произвел снятие машины с охраны.
Пока ребята прогревали иномарку, он резко сорвался с места и понесся к дому нувориша. Гнаться за скоростным автомобилем в ночном городе было бы непростительной ошибкой. Во-первых, сопроводители пьяного тела могли заметить хвост за собой и поутру доложить об этом хозяину. Во-вторых, он просто мог не поспеть за машиной, которая на бешеной скорости промчится по ночной столице. В итоге он не успел бы уловить следующий радиокод.
Он ехал к дому коммерсанта и молился только об одном, чтобы его привезли не к любовнице, не к друзьям, не на квартиру к родителям, а именно домой. Только тогда он сможет не пропустить сигнал.
Он вздохнул с облегчением, когда увидел, что к подъезду высотки подъехала красавица и из нее вынесли тело хозяина.
Двое последующих суток, судя по шатающейся походке, нувориш много ел и пил, посещая валютные бары и рестораны, много отдыхал душой, потому что чуть ли не каждые три часа в машине его сопровождала какая-нибудь новая молоденькая пассия. Он не садился за руль, а, судя по всему, пользовался услугами водителей, которых вызывают из сервисной фирмы, когда люди бывают уже не в состоянии отличить педаль газа от педали тормоза.
К вечеру воскресного дня, когда коммерсанта чуть тепленького привезли к подъезду, он поймал код-граббером последний сигнал, которых давно уже накопилось больше чем достаточно для расшифровки. Судя по всему, нувориш в этот вечер больше не покинет свое жилище, и он во весь опор мчал на своей «восьмерке» в программно-вычислительный центр, где еще в субботу за приличную плату договорился со сторожем о ночной воскресной аренде компьютера.
Он с замиранием сердца следил, как электронная машина полтора часа обрабатывала сигналы, стараясь вычислить тот самый, которым должен был воспользоваться утром хозяин машины. А еще через час радиосигнал уже был записан на его брелоке. Правильно ли сделал свои вычисления компьютер, можно было определить только возле гаража, за металлическими воротами которого коммерсант скрывал от посторонних глаз свое сокровище.
Глубокой ночью он спрятал брелок с радиокодом в карман и решил немного отдохнуть. Ехать на дело не было резона: он бы подвергнул себя опасности, ведь ночью работники милиции бдительнее несут службу, да и сон автовладельцев не такой крепкий, каким бывает под утро.
Он откинул спинку сиденья и закрыл глаза. Ему снилось, как он поднялся на огромную сцену, которая была обильно уставлена корзинами с цветами, и взял за руку саму «мисс мира». Но электронный будильник известил, что наступает последняя стадия операции. Он вышел из машины, открыл багажник и достал из него неизменный кофр с инструментами.
Свою «восьмерку» он оставил в квартале от гаража.
Около гаражных ворот он вынул из кармана дистанционный пульт. И хотя успокаивал себя тем, что ничего страшного не произойдет, если компьютер не угадал с номером радиосигнала, сердце тревожно билось в груди. Он сплюнул через левое плечо и нажал на кнопку брелока. И в ту же секунду из-за ворот раздался короткий и приветливый голос гудка. Машина была раскодирована. Но нужно было открыть еще и гаражные ворота. Он достал бутылочку со слитой в нее аккумуляторной жидкостью и подошел к замкам. Оба были английские. Он достал шприцовку, набрал в нее кислоту и аккуратно впрыснул в замочные скважины. Оставалось ждать минут двадцать.
«Ну что ж, – подумал он, – будем встречать рассвет вместе с красавицей…»
2
Омельченко пристально смотрел в глаза своему напарнику. Прошло более получаса, как их патрульная машина должна была выехать на городское дежурство, но Гнеушев, по непонятным причинам опоздавший к разводу, вдруг заявил, что еще вчера в автомобиле отказал стартер.
Омельченко был вне себя от ярости. Именно вчера, пока он заполнял в отделении протокол задержания на нарушителя-лихача, Гнеушев куда-то исчез и объявился только через пару часов.
– Ты где был? – чуть ли не с кулаками накинулся на него Омельченко.
– Спокойно, старшой, – ухмыльнулся сержант. – Ты что думаешь, у меня вместо желудка вечный двигатель и мне питаться совершенно не обязательно?
– Но ты обедал больше двух часов!
– Желудок плохо усваивает столовскую пишу, – похлопал себя по животу Гнеушев и сказал более примирительно: – А вообще, нашу машину нужно ставить в ремонт. Вышел из столовой и не мог завести. Что-то барахлит.
Омельченко лишь передернул плечами: с чего бы это? Не так давно движок перебрали, сменили генератор, трамблер…
А сегодня опоздавший к разводу Гнеушев снова заявляет, дескать, что-то со стартером. Первым желанием Омельченко было пойти в гараж и самому исследовать поломку, но Гнеушев тут же пресек его побуждение:
– Езжай с кем-нибудь на линию, старшой. А я через тройку часиков подскочу. Там делов-то: снять стартер и поменять реле. Мне кажется, причина только в этом.
Омельченко согласно махнул рукой:
– Я буду ждать тебя на Ленинградке. Около кафе «Мечта».
Гнеушев, как никогда, добродушно улыбнулся и даже взял Омельченко за локоть:
– Я обязательно буду, шеф. В восемь вечера. Вместе и пообедаем. Я штрафник, я и плачу.
В этот момент около инспекторов остановился милицейский «Форд». Окно открылось, и краснолицый капитан крикнул в сторону Омельченко:
– Ну, что у вас там случилось, Омельченко? Садитесь, я подвезу.
Омельченко лишь еще раз пристально посмотрел в глаза Гнеушеву, коротко повторил: «Ровно в двадцать», – и пошел к «Форду». Он еще не успел открыть переднюю дверцу, как краснолицый громко захохотал:
– С тебя «Абсолют», Омеля! Я же тебе не частный извозчик…
3
Сальминг был вне себя. Этот наглец Лундквист, из которого Бьерн совсем недавно сделал настоящего мужчину и вытащил из грязи в князи, ни с того ни с сего заявил, что недоволен распределением денег за проданные в Новгороде автомобили. Нет, он ничего не имел против того, что Сальминг вручил еще трем их товарищам по нераспечатанной пачке пятидесятидолларовых купюр за услугу. Они в этом деле новички, а он, Лундквист, как заместитель президента фирмы, рассчитывал хотя бы на третью часть от общей выручки – так записано в уставе фирмы.
Это было, конечно, слишком. Сальминг не ожидал, что партнер так быстро нанесет ему удар. Но даже после словесного ультиматума товарища Сальминг надеялся, что сможет разъяснить Лундквисту суть своей производственной политики и в итоге Лундквист поймет, что был не прав. Но сколько Сальминг его ни уговаривал в том, что вся прибыль должна пойти на развитие фирмы, а значит, на закупку автотехники, коллега по бизнесу ничего не хотел слышать. Всю обратную дорогу они ссорились. И Лундквист, уже не обращая внимания на всех остальных, кричал в лицо Сальмингу, что и он рисковал, и он принимал участие в подготовке экспедиции, и он так же, как и Сальминг, нашел клиента и сам экспедировал машину, которую получил по доверенности. Так если Сальминг не отдаст ему весь причитающийся заработок, то он будет вынужден принять конкретные меры.