-Да уж, два и три десятых триллиона универсальных висят на орбите. Корпорация впервые за 60 лет показала убыток. А ведь конкуренты уже возят пробные партии сырья из пояса астероидов. Ты знаешь, что завод это наша с тобой отдельная империя за пределами Земли. Где корпорация есть закон и бог. Где ты Виктор, бог твою мать!
- А ты значит великий апостол? Поосторожнее с властолюбием, наша кухня двоих не терпит.
Виктор Уотч, уже не впервые подумал что Стива Хаймана пора менять. Но не сейчас, сейчас его заменить просто некем, стал незаменимым, а таких надо убирать и всетаки заменять.
И еще, подумай Виктор, продолжил Стив, весь совет директоров, все сотни их исполнительных директоров, весь высший менеджмент понимают, что мы строим фактически государство. Государство с нашей диктатурой, государство, которому плевать на весь остальной мир. Вот что такое автоматический завод. Уже в большинстве правительств заслушали доклады о долгосрочных перспективах развития автоматических производств в космосе. И все крупные игроки на мировой арене уже тянут лапы к тому, что наши головастики напридумывали. Поэтому давай не решать кто виноват, а давай решать что делать. Очень я боюсь, что даже мы многовато на себя взяли.
-Ладно, Стив твои соображения?
- Головастиков мы конечно возьмем, пара дней не больше. А вот смогут ли они выудить из сети все програмное обеспечение это неизвестно. Наши сециалисты уже отлавливают бродячие пакеты, но это все равно что читать постскриптум на горелой бумаге, только сложнее. Так, что выход я вижу один, обявить о дополнительном строительстве, какого нибудь модуля, учить специалистов и гнать их на завод для работы в ручном режиме.
- Но это нереально, это жилая база для нескольких тысяч людей. Она больше чем завод раза в 2 получится и заметь не на много дешевле. Но ты прав, завод должен начать работать, хоть как нибудь, частично, пусть ценные металлы добывает. Это можно и в ручном режиме парой сотен человек. А дальше посмотрим как ситуация сложится. Только биржевых падений нам не хватало.
Виктор Уотч протяжно выдохнул. Чтож, будем назначать совещание совета, а твои идеи я уже воплотил в повестку дня, рад что мы думаем в одном направлении, все иди трудись Стив.
Времяприпровождение и беседы окончены, так было всегда, иди работай и все.
Стивен Хайман повернулся и не прощаясь вышел. Работы предстояло предостаточно и на этот раз руководить всем нужно будет непосредственно.
Хайман направился в свой кабинет, в этом же особняке и уселся не за свой рабочий стол а за отдельно стоящий многоканальный центр связи. Такая штука была в единственом экземпляре, изготовлена в лабораториях корпорации. Центр связи обеспечивал сотни функуий от обычной сети до шифрования и автоматического взлома баз данных конкурентов, ну это не всегда конечно.
Хайман строго произнес:
- Вуди!
-Здесь шеф.
Список всех кто окончил наши внутренние курсы подготовки по системе безопасности. Кто там из них самый толковый, ко мне лично. Отчет аналитиков по записям из проекта тоже мне. Как там они?
- Работают шеф, шесть лет записей разобрать по слову еще и с психологией это задача.
- Вуди, опять твои коментарии, заткнись, на этот раз пристрелю.
Но Хайман знал что не пристрелит, здесь положение Вуди было аналогично положению самого Хаймана перед председателем совета директоров. Кроме того «дурацкие» коментарии Вуди были иногда просто гениальны.
Прошло минут сорок и подал голос Вуди, - мистер Хайман, оперативники пришли, из нашей школы, вы вызывали.
- Проси, Хайман любил это «проси» и вообще любил аристократические штучки в стиле седой британской древности, как он считал. Но при всем уме, своего рода таланте и железной хватке джентльмен благородных кровей из Хаймана был карикатурный. Подчиненные даже посмеивались. Здорово было наблюдать как шеф переходит от «не сочтите за труд ознакомиться» к «что не доходит? Член собачий ». Или как шеф на официальных приемах давится благородным хересом и сигарами, которых терпеть не может.
В кабинет вошли две фигуры, увидеть которые Хайман явно не ожилал. Оба низкорослые, один кругленький, розовощекий и какой то плавный, он не ходил а плавно перетекал своим акуратным животиком. Второй был тщедушен и худ, на узеньких плечах покоилась большая голова с поразительно красивыми и правильными чертами лица. Было впечатление, что это вообще не его голова.