Линар вышел на крыльцо и прикрыл дверь в сени. Потянулся, сел на ступеньку. Вздохнул с облегчением: домашние дела сделаны. По просьбе матери он подмёл полы в комнатах, перемыл посуду и убрал в буфет. Уроки он сделал ещё днём, сразу после школы. Да и что там делать, осталось каких-то две недели до летних каникул, поэтому задавали в третьем классе мало. Одно письменное упражнение по русскому, два по математике. Из устных прочитал один параграф по родной литературе. Что ни говори, а читать он любил, поэтому этот предмет не был ему в тягость.
Вечерело. Линар по-хозяйски осмотрел двор. Всё было в порядке. Мама загоняла немногочисленную живность в сарай. Куры, суетливые и глупые, первыми забрались в курятник и уже квохтали на своих жердочках. Гуси, вернувшиеся с пруда, строем шли вперевалку и при этом приглушённо гоготали, словно на своём языке желали всем доброй ночи и хороших сновидений. Двор относительно чист и почти идеально выметен. Линар с мамой ещё на майские праздники сделали генеральную уборку, и теперь просто поддерживали порядок.
Кошка по кличке Бисякай, что означало Барыня, чинно уселась у двери, ожидая, когда запустят в дом. Видимо, вернулась с охоты на мышей и желала отоспаться на своём любимом местечке у печи.
Оставалось одно дело. Маленькое, но сверхважное, которое поручили только ему, Линару. Может, мама вполне справилась бы и самостоятельно, но откуда взять силы после тяжёлого рабочего дня. А его это ничуть не затруднит. Было бы желание.
Линар поднялся, впустил терпеливую кошку, взял с подоконника банку с мазью и спустился с крыльца.
- Аяврик! Выползай, трусишка несчастный. Лечиться будем.
Обычно после этой фразы из собачьей конуры выбирался тяжело дышащий пёс, подслеповато смотрел на хозяина и виновато обметал хвостом пыль вокруг себя. Линар прекрасно понимал чувство собаки, терпеливо ожидающей, когда ему смажут мазью гноящиеся глаза, потому как сам жутко не любил болеть. Капли, таблетки - это ещё куда ни шло. Даже горчичники на спину можно стерпеть, но уколов он всё же побаивался. Кому понравится, когда тычут острой иглой да в живое тело. В таких случаях остаётся только сжимать зубы и терпеть.
Линар вздохнул, присел на корточки перед будкой и снова позвал пса:
- Аяврик! Уснул что ли?
Но в ответ тишина.
Линар снова вздохнул. Он, как и любой десятилетний мальчишка, мечтал о собаке. Только не о такой старой, больной и немощной, как Аяврик, о которой приходилось заботиться, давать лекарство и даже, порой, кормить с помощью бутылочки. А мечтал о щенке, молодом и задорном, с которым можно и поноситься вдоволь, и подурачиться.
- Аяврик! Я тебя до утра ждать не собираюсь.
Линар запустил в конуру руку, чтобы вытащить заартачившегося пса наружу, и обомлел. Пёс, обычно не переносивший, когда его тормошили, часто выражал своё неудовольствие рычанием, а тут даже не шевельнулся. Предчувствуя неладное, Линар поднатужился, схватил за шкирку и, пыхтя от усилий, выволок собаку.
- Мама! - крикнул он. - Иди сюда. Что-то с Аявриком случилось.
Мама тут же прибежала на зов. И вид её нахмурившегося лица подтвердил худшие опасения Линара.
- Аяврик уже старенький был, даже старше тебя, - сказала она. - Если на человеческий возраст переводить, то лет восемьдесят. Рано или поздно это бы всё равно случилось.
- Где его похороним?
- В огороде, наверное.
Линар молча принёс носилки, которыми обычно переносили собранные по двору кучки мусора. Он с помощью мамы аккуратно уложил мёртвого пса на дно, вдвоём взялись за ручки и понесли в самый дальний угол огорода. За птичником и за грядками, где обычно складывали отходы. Линар взял лопату и стал копать. Они закончили с похоронами, когда окончательно стемнело. Постояли молча у могилки, затем засобирались домой.
- Я ещё тут постою, - сказал Линар маме. - Попрощаюсь.
Оставшись один, он присел и погладил землю, под которой лежал Аяврик. Сколько себя помнил Линар, пёс жил во дворе. Мама рассказывала, что щенка с перебитой лапой принёс папа. Они вдвоём выходили найдёныша, назвав после долгих споров Аявриком. Что означало имя, Линар не знал, а папа уже не расскажет. Все они уходят потихоньку: сначала бабушка, следом дедушка. Затем папа. А теперь и собака.