― Пойдем, Артур, нужно тебя подлатать. Ну и угораздило же тебя. Не мог подождать до рассвета…
Откуда она знает мое имя?
― Кто ты, моя спасительница?
― Мое имя Юми Револь. Но многие знают меня как Лиана Страшилище…
― Надеюсь, они все ошибались, ― сказал я, после чего в моих глазах потемнело и я провалился во мрак…
Глава 4
― И снова седая ночь, и только ей доверяю я…
― Ух ты! Очнулся и сразу запел, ― долетел до меня женский голос.
Я раскрыл глаза, и следующие несколько секунд лежал, уставившись в потолок и вспоминая события прошлой ночи. Затем еще несколько секунд пытался вспомнить из какой же песни эти надоедливые строки крутились в моей голове. А когда вспомнил, то мне стало грустно. Очень грустно. В один миг перед моими глазами пронеслась моя юность. Золотые поля Башкирии, деревенские пацаны и девчонки. Летом ― бескрайние озера и таинственные пещеры, зимой ― белоснежные горы, лыжи и украденный отцовский самогон, бессовестно распитый в кругу друзей около жаркой печи. Все это было…
― Как себя чувствуешь, боец? ― Юми присела на кровать с кувшином, затем поднесла его к моему рту, чтобы я утолил жажду.
Я сделал несколько жадных глотков и ответил:
― Бывало и хуже.
Я осмотрелся: мелкая, скудная на мебель комнатушка. Одна кровать, один стол, одно ведро. Типичный номер в трактире.
― «Лиловый Трактир»?
― Нет, «Три Карася», ― поправила меня Юми.
Я еще раз окинул взглядом комнату уже повнимательнее. После чего просунул руку между стеной и кроватью в поисках одной вещицы.
― Ага, а вот и он! ― Радостно сообщил я, доставая из-под кровати старую замызганную кружку, на дне которой лежала засохшая муха.
― Ты, вероятно, все трактиры и таверны в городе знаешь как свои пять пальцев? В твои то молодые годы… ― Она встала с кровати, поставила кувшин на стол и встала столбом посреди комнаты.
― Исключительно ради разведки, ― со скромностью ответил я. ― И чтоб наладить теплые отношения с владельцами.
Она кисло поджала губы, затем встала с кровати, поставила кувшин на стол и развернулась ко мне.
― Как себя чувствуешь? Голова не кружится? Помнишь, что было ночью?
― Помню почти все. Били больно, но серьезных травм, видимо, не нанесли.
Я откинул покрывало и с удивлением обнаружил, что предстал перед Юми в чем мать родила. Меня это нисколько не засмущало, лишь позабавило.
— Это твоих рук дело? И не стыдно? ― Спросил я, улыбаясь.
Юми была тверда. Даже не покраснела.
― Я обработала твои ушибы.
― А зачем нужно было снимать с меня трусы?
Она игриво сощурила глаза.
― Исключительно ради разведки, ― пропела она и из ее рта вырвался милый смешок. Она попыталась прикрыть его рукой: вышло еще милее.
Мне только сейчас удалось ее разглядеть. Кто бы что не говорил о ее прозвище, Страшилищем она не была совсем. Густые черные, как реки смолы, волосы спадали на грациозные плечи. Выдающаяся грудь, мощные бедра, которыми, при желании, можно было бы свернуть шею любому. А ее глаза… яркие, блестящие, цвета ранних лавандовых полей. При свете они играли оттенками сирени, фиалки и сливы. Никогда не видел таких чудных глаз. Ни в этом мире, ни в своем…
― Можно тебя спросить? ― Я встал по весь рост, совершенно не заботясь о своей наготе и принялся натягивать на себя одежду. Юми же отвернулась к окну.
― Смотря о чем.
Я натянул один носок.
― Ох, у меня много вопросов. Во-первых, где мой второй носок?
От Юми опять вырвался проказливый смешок. Она сунула руку в карман своих брюк, достала мой носок и бросила его к моим ногам.
― Смешно, ― подытожил я. ― Вопрос второй, как ты меня нашла? И почему я не застал тебя в Хмельной Розе?
― Опасно находиться постоянно на одном месте. ― Она посмотрела на меня как на балбеса. — Это же одно из первых правил. Наемник ты или кто?
― Мне нечего боятся в стенах родного города.
― Я тоже так когда-то думала. ― На один лишь миг в ее волшебных глазах поселилась грусть. Но лишь на миг.
Я взглянул в окно: солнце уже переходило в замыкающую четверть. Я проспал весь день?!?
— Значит, ты уже встречалась со Штрусом и в курсе нашего задания?
― О, да. С Фениором мы давние друзья. И про шпиона он мне тоже рассказал.
― Друзья, говоришь? Интересно… Расскажешь по подробнее?
― Как-нибудь в другой раз, боец.
Тем временем я уже был полностью одет. Я уверенно стоял на ногах, хотя в некоторых местах еще пульсировала боль.
― Ты же понимаешь, что теперь я ― твой капрал.
― Так точно, ты ― мой капрал. ― Она чинно-важно поклонилась, удерживая свой крепкий кулак на груди.