Взращенная тысячелетней историей христианства, Русь архетипически не приемлет этого. Человек внешнее несогласие, может и не покажет, но в душе, наедине с собой, «элитарность», воспринимает за «блажь», «выкозюльство» и показатель малого ума. Что и передается поговоркой: «из грязи в князи», помня «что и последние станут первыми», отсюда - и воспитание скромности как достоинства человека. Западное «локтераспихайство» на Руси пока еще воспринимается как вариант некоего психического расстройства, умственной и нравственной неполноценности. То, что на западе считается «умением себя подать» - в России воспринимается как «хвастовство». И, невзирая на все усилия СМИ, вызывает легкую брезгливость (иногда скрываемую, а чаще - проявляемую в мелочах, которые русскому человеку понятны, а представителю другой культуры - нет).
Это принципиально: воздействие предполагает результат, эффект, и не нуждается в обратной связи. Коль эффект, результат получен, не все ли равно, что там происходит далее с человеком-объектом воздействия? Влияние же - система, необходима и возможно существующая только при наличии обратной связи. Процесс влияния есть передача сообщений, значений, смыслов с целью вызвать не эффект, а поделиться с другим своими духовными ценностями, сделать с согласия другого, их общими, предоставив ему, Другому, самому выбирать как поступить.
Влияние (воспитание) ребенка в России отличается от западного воспитания. И по форме, своеобразием иерархичности: родители (взрослые) выполняют управляющую роль, но учат ребенка не столько как поступать (как действовать), а каким нужно быть, чтобы поступать правильно. Критерий успешности воспитания - не столько правильное поведение, сколько правильное побуждение - то, чем обусловлен поступок, что лежит в его обосновании - добро или зло? Именно поэтому в русском воспитании так много «нравоучений», слов, объяснений, обсуждений поступков, как вытекающих из «что такое хорошо - что такое плохо»[13]. Влияние в детстве - попытка взрастить единомышленника, члена духовной общности (от семьи до народа), приобщить к культуре - нравственным Абсолютам (для верующих - Заповедям), ценностям взрослых, их главным жизненным основам.
Не нужно бояться «высоких слов». Люди давно уже сформулировали нравственные Абсолюты (Заповеди) - незыблемые основы бытия людей. В православии - нарушение Заповедей - смертный грех. И нарушать Заповеди нельзя не только поступком, но и помыслом (даже в мыслях). Заповеди - абсолютные священные истины, оплот устойчивости в вечно изменяющемся мире. Грешно и бессмысленно даже задумываться: «Почему их нельзя нарушать?» - Нельзя и все! Для нас, русских, священные истины (Заповеди) - безусловны и незыблемы, неразрывны с русской культурой. Этим мы кардинально отличаемся от запада.
Мы еще раз повторим, что влияние - национальный русский способ общения людей (кстати, и общение от слова - «община» тоже национальное). Запад использует либо термин «связь», либо термин «коммуникация», содержанием которой является обмен воздействиями. Но вернемся к пресловутым Возрождению и Реформации. Римско-католическая церковь также мешала «новочеловекам», (антропоцентристам с гедоническим уклоном). Церковное имущество (главным образом – земля), которой владел «Римский католический престол», «манило, звало к разделу». (Уж слишком, по мнению многих, церковь была богата).
Под вывеской религиозных новаций, произошел раскол церкви (схизма), появились протестанты всех мастей, секты и ереси. Хотя в XVI в. Библию перевели на родные языки народов Европы в большинстве стран, было поздно - к тому времени уже почти сложились национальные обычаи, уклады на базе «архетипа кочевника» и христианские ценности не вошли в национальные характеры народов. Национальный характер формировался на «имевшихся» ЛХТ лишь как продукт ее «персональной истории» на базе общего коллективного бессознательного кочевников-варваров, а не как духовный порыв народа.
Его «оформляла» бытовая деятельность людей и успехи в сфере хозяйствования: Голландия – «просто территория не пойми кого», Германия – «железная воля и порядок», Франция – «лукаво-улыбчивая скаредность», Британия – «ритуал, пиратство, подлянки». Всех роднило лишь желание властвовать над природой. Во всей Европе царил антропоцентризм: «человек - хозяин природы! А хозяина нужно ублажать!» (себя, двуногого, любимого). Следствие – «утроба, телесное и быт» - вот божки, идолы запада. «А «индульгенцию» – купим или сами сделаем!». Английские материалисты - атеисты (Т. Гоббс, Джон Локк, Т. Роберт Мальтус, А. Смит, Д. Юм и др.) постулировали, что поведение людей - принципиально эгоистично и направлено только на достижение личной пользы. Общество - «механический агрегат», «фикция», который как и все машины, может быть усовершенствован сознательной деятельностью «управленцев» - властей.
Ну, а если общество - «фиктивное тело», приоритет всегда за индивидом и его laissez - faire (свободным предпринимательством). Утилитаристы (И. Бентам, Д. Милль) пошли еще дальше. По их мнению, общественный интерес полностью сводится к сумме частных интересов, социально нормально и нравственно стремление к собственной пользе (интересу), даже если это причиняет вред другим индивидам. «Законы Дарвина - законы жизни, побеждает сильнейший и это - правильно». Сам Дарвин выводил свою теорию «выживания наиболее приспособленных» из Мальтуса, озабоченного перенаселением Земли, и считал свою теорию внутривидовой борьбы прогрессом.
Это раньше, во времена (как их называют новые «людознанцы») - «господства теологического мировоззрения» - человека отделяли от животных, не обращали особого внимания на их сходство. Теперь же человека поставили в один ряд с прочими биологическими видами - как одно из звеньев в цепи эволюции. Отбросив прочь «религиозную чепуху», нравственные Абсолюты, Запад создал идола, и, тем самым, - «новую религию». Ее богом стало Человечество. От отдельного человека уже не требовалось усилий, он - такой, какой есть, для прекрасного «соблюдения» нового культа готов. Нужно было просто оставаться самим собой, в обществе, где собственность рассматривается как аккумуляция общественного богатства. Люди, которые сумели (как сумели) создать и приумножить ее - «служители человечества». Политики и производственная элита «призваны» править, а моральный авторитет отдается касте деятелей искусств.
Еще одной аксиомой английской традиции общественных наук, было воззрение, что следует считать даже идею коллективизма, а не то что «народа» (такой категории они не рассматривали), принципом, «гибельным с биологической точки зрения» и «поощрением худших за счет лучших». Рассматривая общества других стран, Спенсер утверждал, что истина заключается скорее в том, что социальные типы, подобно типам индивидуальных организмов, не образуют известного ряда, но распределяются только на расходящиеся и разветвляющиеся группы, то есть регресс имел место так же часто, как и прогресс[14].
Нам кажется закономерным, что такие взгляды на мир с восторгом приняли и в США не только ученые, но и миллионеры. (Д. Рокфеллер). Трудов Спенсера в Америке было продано в течение 1860-1903 гг. почти 370 тыс. экземпляров, и язык Спенсера в США стал общеупотребительным - фольклором индивидуализма. Западный характер – «антигосударственник», для него он сам – «высшая ценность». По его мнению, государство всегда посягает на то, что западный человек называет «мое!» (вне зависимости от источника появления этого «мое!») посредством налогов, законов и т.д. Отсюда и культ «свободы» как высшей ценности и индивидуализма как ее проявления в реальной жизни. Для запада «свобода» всегда «от чего-то», от морального влияния других людей или санкций государства, а не «свобода для чего-то», например, творчества на благо своего народа.