Я демонстративно подвёл видео дрон поближе, при этом вопросительно глядя в выпученные глаза Алёшки.
— Братиш, а может я тебе просто денег дам? — тут же пошёл на попятную Алёшка.
— Мдя, — я вздохнул, — денег я тебе и сам дать могу — знаешь сколько их у меня после дружеского визита к Ушаковым?
Лукин мгновенно побледнел и сильнее вцепился в мою ногу. На его лице чётко читалось отчаяние, пополам с надеждой. Хм, а я знаю это выражение — оно бывает только в одном случае…
Тут, совсем для меня не внезапно, одна из стальных дверей, ведущих на песчаную арену, слетела с петель и красиво спланировала на другой конец зала, где с грохотом приземлилась на трибуны.
— Аха-ха! Сейчас ты сдохнешь! — радостно закричал Алеша, мигом забыв про страх. — Дядя Саша, он здесь!
Гений тактики и стратегии на радостях попытался отползти от меня, но я наступил на одну из его парализованных ног и с интересом наблюдал за пришествием дяди Саши. Не трудно догадаться, что этот слизняк обгадился от страха, когда увидел что́ я вытворял на видео, и позвал на помощь кого-то очень сильного.
Камера, повинуясь моему жесту, взмыла вверх, чтобы дать хороший общий план, но тут, из темноты дверного проёма, стремительно вылетела тонкая спица и пронзила дрона, добавляя к моим долгам ещё полторы тысячи. Ну да ладно, деньги есть.
— Да покажись ты уже, не бойся, я не буду смеяться, честно! — крикнул я в сторону неведомого гостя и усмехнулся.
— С чего ты взял, что я тебя боюсь? — раздался в ответ глубокий баритон и дядя Саша вышел под свет редких ламп.
Я картинно приоткрыл рот от удивления.
— Слушай, да я просто пошутить хотел, когда ты камеру сломал, что, мол ты боишься показываться людям на глаза из-за уродства, — неуверенно произнёс я, заворожено глядя на новое действующее лицо. — Но теперь вижу, что угадал… Тебе вообще с ними как? Это что-то генетическое?
Мужик мгновенно побагровел. Правда это угадывалось только по носу и коже вокруг глаз, поскольку всё остальное пространство лица занимали огромные, очень пышные усы, плавно перетекающие в бороду и бакенбарды, а оттуда в густую шевелюру, тронутую сединой.
На вид дяде Саше было далеко за восемьдесят — возраст крайне преклонный для обычных смертных, но в нём чувствовалась мощь тела и ясность ума. Он двигался очень плавно и выверено, скрипя кожаной жилеткой, надетой поверх черной рубашки. Чёрные брюки и чёрные же туфли довершили бы образ благообразного джентльмена, если бы не несколько сотен длинных стальных игл, покоящихся во множестве кармашков на жилете. Но больше всего внимания я обратил на его душу — душу настоящего воина-защитника.
— Отпусти мальчика и я сохраню тебе жизнь! — произнёс дядя Саша, взяв себя в руки и не поддавшись на провокацию.
Ха, а он молодец!
— Ты же понимаешь, насколько глупо звучат твои слова? — в свою очередь произнёс я с вызывающей ухмылкой.
— Дядя Саша, убей его! — заверещал Алёшка откуда-то снизу.
— Заткнись, сопляк, — рыкнул на него дядька, с тревогой глядя на меня.
Он с лёгкостью угадал во мне очень опасного противника, что вообще большая редкость для этого мира.
— Дядя Саша, ты же умный мужик и наверняка разобрался в ситуации. Просто не вмешивайся в воспитательную работу, ведь между нами нет конфликта. Зачем ты ищешь несуществующий выход из ситуации? — я склонил голову к плечу, наблюдая, как он отчаянно шевелит мозгами и пытается найти решение, которое позволит сохранить Алешке жизнь. — На мой взгляд, твоя жизнь гораздо ценнее, чем жизнь этого маленького говнюка. Оставь его. Ваша династия ничего не потеряет, а ты получишь шанс вырасти большим и сильным.
— А если… — он бросил короткий взгляд на связанную пигалицу.
— Даже если тебе это удастся, то результат не изменится, — я безразлично пожал плечами и тут же презрительно скривился: — Только не говори, что готов пойти на подобное, иначе я в тебе разочаруюсь.
— Не готов… — он вздохнул. — Я ценю предложение, но у меня есть обязанности. И одна из них — защищать наследников, пусть и таких никчёмных. Дух приди, кровь прими!
Всё огромное пространство арены заполнило густым, тягучим смрадом, от которого у меня начали слезиться глаза, а горлу подступил ком. Вокруг тела мужчины медленно разворачивалась девятиглавая гидра, и если бы не десять тысяч мерзких и тонких, гноящихся щупалец с двойными крючковатыми когтями по все длине, то она бы даже выглядела эстетично. Особенно капающий из её пасти призрачный яд, который отравляет саму душу и от которого нет спасения.