— Да оградят нас боги от такого суда.
— Мы пришли возвестить вам о благой вести, — начал было Андрей, но остановился.
Вперёд выступил старейшина.
— Мы народ мирный и простой. Потому в страхе преклоняемся перед могуществом вашим. Нам вполне было достаточно тех вестей, что принесли с собою наши пастухи. И теперь мы вполне удостоверились в их словах. А потому умоляем вас, не делать нам более ничего. Ни плохого, ни хорошего.
— Но мы просто хотели, — начал было Йаков Заведеев.
= Оставьте нас в покое, иудеи!
— Мы вас не звали и не хотим иметь ничего общего!
— Народ боится вас, — развёл руками старейшина. — Мы не хотим никаких перемен. Что было хорошо для наших отцов, то хорошо и для нас. Прошу, не нарушайте наш покой, оставя всё как есть. Мы не знаем, от богов ли ваша сила или нет, но она страшна. Потому, молю вас, удалиться от нас как можно скорее.
— Мда, вот так приём? — досадно произнёс Фома. — Мы и дня-то тут не пробыли, а нас уже изгоняют.
— А ведь мы им даже так ничего не рассказали и не сделали, — посмотрел на него Шимон Канонит. — Одно слово, язычники.
— Мы уходим, — только и сказал Йешуа. С сожалением посмотрев на волнующийся народ, повернулся и стал спускаться к лодке.
Когда он взошёл в неё, бывший бесноватый догнал, вцепившись в борт.
— Учитель! Позволь мне остаться с тобою! Я буду самым преданным твоим учеником!
— Нет, — покачал головой Йешуа. — У тебя другая судьба. Возвращайся в жилище своё и повествуй, сколь многое тебе сотворил Йегова, умилосердившись к тебе. Ты сам станешь неопровержимым доказательством этому. И не греши более, — сочувствующе улыбнулся он ему на прощанье.
— Да учитель, — низко поклонился тот. — Я всё исполню, как ты повелел.
— Эй, тунику верни! — оживился торговец, видя, что исцелённый собирается уйти.
— Ну до чего же ты скупой-то, а? — посмотрел на него Пётр. — Человек ведь совсем нагой. Йехуда, выдай ему на новую одежду и бесноватого не обдели. У него же ни лепты нет.
— Вот так всегда, — с досадою в голосе произнёс их казначей, отсчитывая монеты. — Всем выдай, всем раздай. Как будто у нас денег целая сокровищница. Все только и приходят что-то получить от нашего равви, а нам самим подают лишь единицы.
— Ну, полно тебе ворчать, — обратился к нему Матфей. — Нельзя же быть довольным, если ты в состоянии помочь, но отводишь глаза свои, смыкая ладонь.
— Не хлебом единым жив человек, — улыбнулся ему Андрей.
— Ага. Скажи это своему животу, когда он заурчит у тебя к вечеру.
— Всё в руках Отца Небесного и нас грешных он не оставит в беде, — поддержал Андрея Филипп, а Йешуа мягко улыбнулся своим ученикам.
Бывший бесноватый сдержал своё слово. Ходя по городам Десятиградия и возвещая всем о том, что сотворил с ним Йешуа. И люди изумлялись, поражаясь содеянному.
Перикопа 31
Апостолэ
На сей раз, плавание было благополучным. Солнце заливало просторы своим светом, а парус гордо выпячивал свою грудь, легко неся лодку по водной глади моря.
— Равви, а почему так опечалено лицо твоё? — обеспокоился Иоанн, сидящий неподалёку от возглавия, где был Йешуа. — Берег уже рядом и опасности никакой нет.
— Посмотри на него, — горестно произнёс учитель. — Что ты там видишь?
— Лодки, рыбаков собирающихся на улов, — стал перечислять Иоанн, — сушащиеся сети, людей сидящих на берегу.
— Постарайся научиться смотреть не поверхностно, а в саму суть вещей.
Остальные ученики, заинтересовавшись разговором, тоже перебрались поближе к учителю.
— Посмотрите на всех этих людей, — указал тот на берег. — Кто стоит, кто сидит, кто бесцельно бродит у кромки воды. Они словно заблудившиеся овцы. Беззащитные и неспособные самостоятельно найти дорогу домой. Им страшно, они кричат во тьме, зовя своих пастырей, но тем нет никакого дела до них, кроме времени, когда овец можно стричь. Так и люди эти. Рассеянные, неграмотные, беззащитные перед властями. Измотанные и измождённые духовными веригами, наложенными на них фарисеями и соферим. Лишённые руководства истинных пастырей, они потеряли всякую надежду. Это несчастные грешные души, губящие самих себя и не понимающие этого. Поскольку те, кто должен был прежде всего заботиться о них, бросили их в своём невежестве. Не облегчив бремена, а питая пустыми приданиями. Становясь не опорой, а помехой. Второстепенное стало во главе, заслонив собою основное. Но Отец Небесный проявляет сострадание и заботу к творению своему.
“Бедные и нищие ищут воды — и нет её. Язык их от жажды высох. Я, Йегова, отвечу им. Я, Элохим Исраэйля, не оставлю их”.