— Сынок, давай немного передохнём. Тяжко мне, ноги совсем устали и не хотят больше повиноваться, — тяжело выдохнул старик.
— Да, конечно дедушка, — согласился паренёк, заботливо устраивая его у стены дома. — Хочешь воды?
— Я не стал бы отказывать в этом своему засушливому горлу, — невесело улыбнулся старик.
Юноша достал бурдюк, передавая его старцу. Тот немного отпив, вернул обратно.
— Я чувствую, как тебе тяжело со мною приходится. Ведь у нас одна пара глаз на двоих, а мои преклонные года давят на твои юные плечи.
— Это ничего. Я справлюсь.
— Я давно тебе говорил. Оставь меня и ступай. А-Шем милостив, как-нибудь доберусь. Он без нужды не наказует.
— Нет дедушка, я вам обещал и сдержу своё слово, — упрямо мотнул головой юноша.
— Не хочу тебя обременять понапрасну. Вот только сейчас соберусь с силами, и вновь продолжим наш путь.
— Не торопитесь. Солнце ещё высоко. Как отдохнёте, так и пойдём.
— Солнце, — с тоской в голосе произнёс старик. — Я уже давно живу в его тени. И даже ожидаемое чудо, и то проходило стороной, пока я совершенно не отчаялся. Но да будет уже слушать надрывы древнего сердца, идём.
Юноша с трудом поднял старика на ноги, возобновляя свой ход.
Они почти добрались до конца селения, когда юноша увидел многочисленную группу иудеев выходящих на дорогу в Кесарию. При этом что-то знакомое кольнуло его сердце.
— Дедушка, — обратился он в нарастающем нетерпении. — Ты посиди немного вот тут. А я отойду ненадолго.
— Хорошо сынок, — кивнул тот. — Ступай.
Юноша бережно помог старцу опуститься на землю, прислонив к тёплой стене.
— Я сейчас, я быстро! — крикнул он, бегом устремляясь к иудеям.
— Шалом алэйхэм, — подбежав, поздоровался паренёк, низко поклонившись.
— Алэйхэм шалом, — поприветствовал его Йешуа.
— Прошу меня простить за то, что потревожил вас, но не вы ли есть тот знаменитый раввин и целитель?
— Так и есть, — кивнул ему Пётр. — А для чего тебе это?
— Дело в том, что там, — указал рукой юноша. — Находится дедушка.
— Твой родственник? — участливо вопросил Филипп.
— Нет-нет. Вовсе нет, — замотал головой паренёк. — Я был в Йерушалайме, когда проходя мимо Овечьей купели, услышал мольбу о помощи. Старец взывал, чтобы его хоть кто-нибудь сопроводил домой. Но люди, словно не слышали его стенаний или же отводили свой взгляд. Им небыло никакого дела до его молений. Ведь старец живёт за Галилейским морем и к тому же слеп. Путь неблизкий даже для здорового человека, а что уж говорить о слепце. Потому никто и не хотел обременять себя.
— Но ты всё же вызвался, — утвердительно кивнул Матфей.
— Моё сердце наполнилось сочувствием к нуждающемуся, — наклонил голову паренёк, пряча свои глаза. — Я не мог пройти мимо. Иначе совесть не дала бы мне покоя. Я предложил свою помощь, и мы пошли. Медленно, но верно продвигаясь вперёд. Несколько раз он просил меня оставить его на волю Всевышнего. Но я обещал доставить его до места, где он может быть в безопасности, и от слова своего не отступлюсь.
— Это похвально и вызывает уважение, — ободрил его Андрей.
— Если он провёл столько времени при купели, — посмотрел на него юноша, — ожидая исцеления. Но никто не хотел ему помочь. Ведь там каждый сам за себя. То как же я могу его бросить?
Меня никто не заставлял это делать, я сам вызвался. Старца очень жалко. Его совсем покинула вера вновь обрести зрение. Он сожалеет, что за свои грехи, стал бременем для окружающих.
Мы достигли моря. На последние деньги, я нанял рыбака перевести нас в Бет-Цайду. Чтобы ему не пришлось идти берегом моря, а хоть немного отдохнуть, плывя в лодке. Вот так мы и очутились здесь. Далее он должен был говорить мне заметные, памятные ему места, чтобы добраться до его селения, но тут я увидел вас.
Я сам родом из Кфар-Нахума. И как-то видел, как вы учите народ, а затем исцеляете всех нуждающихся. Я сомневался в себе, вы ли это, однако всё равно решился спросить. А теперь, когда я в этом убедился, молю, коснитесь его. Пусть ему не повезло в купели, и он потерял всякую надежду, но прошу вас. Если можете. Только коснитесь его, чтобы он прозрел. Я бы многое отдал за это, но у нас с собой только бурдюк с водой, да короб с ячменным хлебом. Но если вам, для его исцеления, это нужно, то я отдам последнее. Вот, возьмите. Только помогите старцу. Прошу вас.
— Нам ничего от тебя не нужно, — улыбнулся ему Йешуа. — Даже более того, ты получишь обратно всё затраченное тобою, с избытком. Ибо отзывчивое, доброе сердце не остаётся без воздаяния от Отца Небесного. Приведи к нам старца того.