Мы замечаем, что Христос не сразу начал говорить об Отце, а о Духе Святом — лишь незадолго до исхода из Своей земной жизни. До пришествия Духа Божия слов Его до конца не понимали даже апостолы, и Господь не слишком пытался разъяснять им Таинство образа Божественного Бытия: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16, 12). Вместо сего Он указал, каким образом можем мы достигнуть совершенного познания: через жизнь по духу Его заповедей. «Если пребудете в слове Моем, то познаете истину» (Ин. 8, 31–32). «Дух Святый... научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин. 14, 26). «Он, Дух истины, наставит вас на всякую истину» (Ин. 16, 13). И Дух пришел и явил нам полноту любви Божией, но мы не вместили дара. Он доселе не отступает от нас, терпеливо ожидая, чтобы и мы до конца возлюбили Христа — Божию Силу и Божию Премудрость, подобно тому как и Сам Он возлюбил нас (1 Кор. 1, 24).
«Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Ин. 6, 63). И об этой жизни предстоит нам слово — о жизни, порождаемой молитвою по вдохновению свыше чрез нисходящую на нас любовь и разумное познание Перво-Бытия. Как описать состояние духа, которому Бог открылся как «АЗ ЕСМЬ»? Когда Живой Бог приходит в сердце, тогда радость души полна Света. Он тихий и кроткий. Я могу говорить Ему — Ты, лицом к Лицу. И в этом «АЗ», и в моем «ТЫ» — все Бытие. Он безначальный, Он самосущный, самодовлеющий. Он — Персона в абсолютном смысле. Его очам открыто и проницаемо все сущее. «Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано... Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф. 10, 26, 29–30). «Нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его» (Евр. 4, 13). Всякий момент нашей жизни, каждое биение сердца нашего — все непрестанно во власти Его. Воистину Он есть «Свет, в котором нет ни единой тьмы» (1 Ин. 1, 5). Никто и ничто не сокрыто от Его всевидящего ока.
«АЗ ЕСМЬ СЫЙ». Да, только Он и есть воистину Сущий. Все, что существует во всем космосе, вызвано из «не-бытия», и не иначе, как по воле Его. Все мое бытие, и временное, и вечное, от Него даруется даже до деталей; Он наполняет Собою душу, привязывая ее к Себе сильным желанием быть с Ним. Разумное прикосновение к Нему не проходит бесследно: познавший Его любовь — уже не отойдет от Него во веки. Ум такового перерождается: прежде он был склонен повсюду видеть детерминированные космические процессы, теперь же все начинает воспринимать во свете персоны. Познание Персонального Бога всегда и непременно должно быть «персональным», не «объективным». Подобное познается подобным. Удаляется бессмысленное круговращение всего, что не-персонально. Земля, все миры, достигаемые нашим умом и убегающие в неисследимые дали, все говорит о Нем: «Да восхвалят Его небеса и земля, моря и все движущееся в них» (Пс. 68, 35). Вот, Он Сам первый ищет быть с нами, чтобы сообщить нам полноту Своей неувядаемой жизни. И мы жаждем получить сей дар.
Явлением Света дается человеку бытийное познание Бога: душа, ум и даже тело участвуют в этом познании. Но мы не вмещаем всей полноты Его; и этот факт вызывает в нас любовную жажду умножать наше общение с Ним, глубже проникать всеми сторонами нашего существа. В этом томлении по Богу есть увлекающая сила, дающая радость и вместе связанная с болезнью. Скорбит дух наш, видя себя еще так неизъяснимо далекими от вожделенного Отца, и молитва принимает характер стремительного потока: опыт в ней весьма многогранен; дни и ночи становятся полными заботы и творческого искания путей к Нему. Эта святая любовь, дыхание которой может посетить нас при этом, внутренно-субъективно представляется нам не подлежащей сомнению о ее Божественном происхождении. Но, несмотря на всеобъемлющий порыв этой чудной любви, явленной во Свете, было бы не только неправильным, но и опасным довериться самому себе. Из Писания мы знаем, что Пречистая Дева Мария спешит к праведной Елизавете, чтобы услышать от нее — истинно ли данное Ей откровение о рождении от Нее Сына, Который «будет велик и наречется Сыном Всевышнего... и Царству Которого не будет конца» (Лк. 1, 32–33). Другой пример — Павел. Он «был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (ср. 2 Кор. 12, 4). «Бог... благоволил открыть в нем Сына Своего» (Гал. 1, 15–16). И все же он дважды был в Иерусалиме, чтобы предложить на суд Петра и других «особо знаменитейших» проповедуемое им благовестие, чтобы получить от них подтверждение, что «не напрасно он подвизается» (ср. Гал. 2, 1–2). И нет конца подобным примерам в истории Церкви нашей. Так, мы научены проверять себя судом других — опытнейших, что пережитое нами является не плодом воображения, но Свыше данной благодатью. Мы, естественно, ищем таких свидетелей, которых можно найти не иначе как в Церкви, вековой опыт которой несравненно превосходит всякий индивидуальный опыт. В далеком прошлом таковыми компетентными наставниками были апостолы, оставившие нам в письменной форме непосредственно от Бога полученное ими познание.