- А что нам той Европы? Ее за десять лет так потреплют, что дай дороги. А мы осильнеем, закрепимся, поддержку получим. И в нужный момент карту-то на стол и выложим. Испания - страна сильная, у них и колонии, и корабли, и много чего хорошего. Нам еще сотню лет до того расти... что б и не попользоваться?
- На чужом-то горе?
- Не я безумных королей на трон сажала, не мне и ответ держать.
- А сколь старшему брату лет-то? И на ком ты его женить хочешь?
- А вот лет ему почти пятьдесят.
- А сможет ли...
- Любовницы довольны. Авось, и жена довольна останется.
- Тогда и жена ему нужна хоть и молодая, да не слишком. И чтоб плодовитая, чтобы сразу рожать могла...
- Где ж я ему такую царевну возьму? - Софья кривила губы. - Так и о Дуньке пожалеешь.
- Она мне недавно отписывала. Счастлива, дочь у нее родилась, теперь следующего хотят. Дочку Тамарой крестили.
- Отлично. Я про Катюшку думала, да мала она еще, соплива. Про Машку и речи нет... Тетя, кто у нас еще из царских родственниц?
- Думать надобно, Сонюшка. Из Милославских кого приискать?
- Перебьются, пиявицы ненасытные. Хотя невеста полбеды, жениха бы сюда вытащить.
Анна пожала плечами.
- Может, и стоит тогда попробовать. А сможем ли?
- Чтобы я да не смогла?
- Ох и самоуверенна ты, Сонюшка. А я ведь с тобой о другом поговорить хотела.
- О чем же, тетушка?
- Да о семье твоей. Сколь ты Ивана вокруг пальчика-то водить будешь?
- Я надеюсь, ты мне сейчас не про любовника скажешь?
Анна фыркнула. Об отношениях Софьи и Голицына она была отлично осведомлена. Как и о том, что окажись Васька в одной постели с Софьей - венцом его карьеры стало бы креститься и молиться. А на большее ловелас вряд ли был бы способен. Запугала его Софья до дрожи в коленках.
- нет. Я о другом тебе скажу. Детей вам надобно.
- Надобно, тетя. Да нельзя пока.
- Вот как? А почему ж?
- Чтобы у Алешки первыми дети родились. Им править.
- А твои тут при чем? По женской линии трон не перейдет, сама знаешь.
- Знаю. Но тут другое. Мы с Иваном во дворце живем, мы все время при Алеше, у власти. Нам она не нужна, правил бы братик счастливо... а дети мои такое испытание выдержат?
Анна задумалась.
И верно, Софью уже звали Проклятой царевной. А еще - царской тенью. Вспоминали великую старицу Марфу, кою и монастырь от власти не отвратил. И ежели ее дети...
- Ты братоубийства боишься?
Сказала - и словно оледенела. Страшное то дело, но Софья-то какова?! Нет еще детей, а она в них уже усомнилась?
- Боюсь, тетя. - Софью это и не пугало ничуть. - Алексей силен. Федя слабее, Ванечка, считай, не наш уже, Володя пока место чистое, что еще напишем на нем? Какие у нас дети получатся? Бог весть. А я хочу, чтобы старшими в выводке были Алешкины. Чтобы верховодили, чтобы команду себе собирал его сын, как когда-то Алеша меня нашел с Ванечкой...
- Не далеко ли ты загадываешь?
- Нет, тетя. - и вот тут темные глаза блеснули сталью, холодом, стужей от них по комнате повеяло. - Мало править. Мало царствовать. Мало царство свое крепить, надобно его еще в достойные руки передать. Которые все твое нажитое и сохранят, и преумножат. Купцы - и то о сем пекутся. А ведь на нас не лавка с ситцем, от нас судьбы людские зависят. Не угадаем - кровь прольется. Али тебе Смута не памятна?
- страшный ты человек, Соня.
Царевна закрыла лицо руками, вздохнула - и словно постарела за тот миг на десять лет. Не девчонка сидела перед Анной Михайловной, ровесница. Или - и того старше?
- Пусть страшный, тетя. Пусть потом осудят, пусть грязью закидают - все равно все сделаю, чтобы Русь стояла. Понадобится - сама под кого угодно лягу. Понадобится - казню, куплю, войной пойду... перед Богом я сама отвечу. А уж с детьми-то подождать пару лет - дело и вовсе несложное.
- Травы пьешь?
- И это тоже. И дни считаю, чтобы опасные пропустить. И уксусом пользуюсь. В гареме таких тайн много, ты же с Лейлой сама говорила, знаешь.
- Знаю.
- Страшно мне, тетя. Словно по ниточке над пропастью, да с грузом за плечами. Очень страшно.
Что могла сделать царевна Анна?
Только одно. Подойти и обнять племянницу. Крепко-крепко, как обнимала ее в детстве. И зашептать что-то глупое и ласковое, о том, что все будет хорошо, и справится со всем умничка Сонюшка, и всех плохих мы прогоним, а всем хорошим будет хорошо, и лето будет теплое, и дети будут бегать по траве босиком, и роза в цветнике зацвела...
И проклятая царевна плакала, словно ребенок, выплескивая в этой истерике и тоску, и усталость, и страх.