Сказано - искать и хватать, вот они и будут.
Допрашивать, с применением истинно христианских методов (дыба, вода, огонь), увещевать (вода, огонь, дыба), доискиваться правды...
Под эти поиски попало уже человек двадцать придворных, в том числе и герцог де Вивонн. А где герцог, там и его сестра.
Атенаис пока не трогали, но Людовик почти кожей ощущал свое бессилие. Рано или поздно, так или иначе... не будут ее покрывать. Не те людишки!
А скандал разгорелся шумный!
Его имя полощут на всю Европу, особенно голландцы стараются, как будто не понимают, что Нидерландам будет только лучше под его милостивым владычеством! Ежели так дальше пойдет, второй Фронды не миновать.
Кто-то людишек подогревает, но кто?
Зачем!?
Мысли были печальными.
- Мой друг, вы позволите?
В комнату скользнула темная тень.
Франсуаза Скаррон, маркиза де Ментенон. Она одна из первых согласилась побеседовать с посланниками Папы, она настаивала, что дети все равно невинны, в чем бы там ни подозревали их мать, она защищала малышек, словно львица - и Людовик был ей благодарен. А еще она была достаточно симпатична. И - умна.
С ней можно было поговорить обо всем. Она кожей чуяла королевское настроение, и все чаще Людовик задумывался - где были его глаза? Рядом с ним такая женщина, а он соблазнился на золотые кудри Атенаис.
Или та его правда приворожила?
- Мы рады видеть вас, Франсуаза.
Его величество благосклонно улыбнулся. Маркиза присела в глубоком реверансе, чуть улыбнулась. Короля невольно царапнуло простое закрытое платье, убранные в узел волосы - ничего общего с веселой легкомысленной Атенаис. И все же...
Франсуаза была красива. Темные волосы, темные глаза, нежная мраморная кожа - недаром когда-то ее прозвали 'прекрасной индеанкой'. А когда к красоте добавляется ум и внутренняя сила - женщину можно опасаться.
- Что-то не так с детьми?
- Ваше величество, я опасаюсь за них. Толпы людей осаждают мой дом. Пусть малышей сейчас там нет, но... это страшно. Они кидаются грязью, они кричат такое, что мне страшно повторить...
- Я пошлю войска, чтобы разогнать этих тварей.
- Гнев людской так просто не остудить, ваше величество. Они требуют маркизу де Монтеспан - и рано или поздно ее получат.
Людовик и сам это отлично знал. Но...
- Маркиза, вы сами знаете, сколько значила для меня Атенаис.
Франсуаза не позволила себе улыбнуться, хотя отметила это важное 'значила'. Людовик уже отрекся от своей любовницы. На расправу он ее не выдаст, но...
- Народ настроен к ней очень... холодно. Вы сами помните Лекюера...
Помнил ли Людовик? Да отлично он помнил священника, который отказался дать мадам де Монтеспан отпущение грехов. Еще и высказался в весьма нелицеприятных выражениях. Конечно, Великолепная Атенаис бросилась жаловаться возлюбленному, священника строго наказали, а толку?
Как люди ее не любили, так и продолжали, а теперь вообще возненавидели.
- Я не могу отдать ее на расправу, маркиза.
- Но этого и не надо, ваше величество. Есть ведь решение, которое устроит все стороны? И я не верю, что вы, с вашим блестящим умом, до сих пор его не приняли. Хотя, конечно, это безумно тяжело. Я вам так сочувствую, сир, просто безумно...
Судя по бараньему взгляду короля - решения он в упор не видел. Но не признаваться же?
- Какое бы решение я не принял, маркиза все равно будет мертва...
Хоть суди сам, хоть отдай святошам - результат один.
- Ваше величество, но мертва - и мертва для мира, это все-таки вещи разные? И дети смогут ее навещать, и вы проявите свое милосердие. А монастырь можно выбрать... подходящий?
Франсуаза смотрела невинно. А до Людовика доходило.
И то верно, монахиня - уже не человек. И на ее детей это не ляжет? Не будет Атенаис, будет сестра Мария, например. Где-нибудь в глуши, там, где птица лишний раз не пролетает?
И на него уже позор не падет, он не станет закрывать королевским именем чернокнижницу. И...
Какая же умница Франсуаза. Не зря он ей детей доверил...
- Вы правы, маркиза. И монастырь уже выбран.
Франсуаза присела в реверансе.
- Я и не сомневаюсь в вашей мудрости, сир. Так я могу объяснить это детям? Что их мама, в ужасе от подозрений, решила очистить свое имя единственным возможным путем - и уйти от мира, чтобы на них не пало пятно подозрений?
- Да, разумеется.
- Благодарю вас, сир! Вы так добры...
Людовик галантно распрощался с дамой и вернулся к делам. Но сейчас ему было уже намного спокойнее. Скандал, конечно, разразится, но королевскую фамилию не затронет, а это уже отлично!