- Давай. Сейчас мы направляемся к Нотебургу.
- Он же Орешек.
- Именно. Вообще, это наш город был, так что пора шведам отдать его обратно. Попользовался - свободен.
Ваня поддержал друга залихватским кивком.
- Потом нас ждет Нарва.
- Ревель и Рига. А когда захватим Лифляндию и Эстляндию, можно будет уже и на Выборг пойти.
- И пусть Карл разрывается, воюя на два фронта.
Алексей отбросил с лица золотую прядь.
- Пусть повоюет. У меня, знаешь ли, мечта, присоединить к нам финнов.
- Не слишком ли велик кусок будет?
- В самый раз. Пока в Европе свары - нам милое дело вперед идти.
Ваня пожал плечами.
- Присоединить мало, надобно еще удержать. Отстроиться, закрепиться... где там города можно строить?
- У финнов. Или напротив Ревеля... не знаю пока. Нам этот выход в море как воздух нужен. А шведы... перебьются!
- Если атакуем и все сделаем быстро - шансы у нас весьма неплохие. Есть динамит, есть греческий огонь...
- Для Карла это окажется сюрпризом. Лишь бы у него такового для нас не оказалось, - лицо Алексея заострилось. Сейчас он казался лет на десять старше своего возраста.
Война!
Кто ее считает веселой? Разве только тот, кто там не бывал.
Отговаривать друга Иван и не собирался. Софья быстро приучила их к своему мировоззрению. То есть - если Руси что-то нужно, оно ей и должно принадлежать. А чье оно было до того...
Крым же они взяли! И избавили Русь от такого гнойника, что страшно сказать! Хватит с нас татарских набегов и прочих пакостей от 'добрых соседей'. Натерпелись. Сколько русского не зли, а конец веревочке будет, да такой, что вы ж на ней, гады, и повеситесь!
Теперь надо приобрести выход к северным морям. Сколько можно гнобить торговлю на Руси? Перекупать у купцов задешево, продавать втридорога... перебьются шведы, ой как перебьются! попили русской кровушки?
Хватит!
Армии медленно передвигались по карте.
Кто победит было пока неизвестно, но в одном не сомневались государи.
Лик Европы необратимо изменится.
Лето 1677 года
Воин Афанасьевич честь по чести приветствовал датского принца Георга, раскланялся, проговорил все, что по чину надобно - и с поклоном выслушал ответную речь.
Да, вот так вот.
Датчане сопровождали принцессу до границы, а уж тут, на Руси, он ее обязан встретить да приветить, покамест государь воюет.
А кому ж еще?
Царевнам невместно, царевичи все заняты, Федор в Соловецкий монастырь отпросился съездить, Иван в Португалию собирается, Володя дите пока...
А он все ж таки государев дядька, причем в самом прямом смысле, на тетке государевой женат, дети подрастают, жаль, отец его сорванцов не видит, вот уж кто счастлив был бы.
Приятные мысли о жене оборвались, когда вошла в комнату принцесса. Воин Афанасьевич, хоть и был опытным придворным, а все ж порадовался, что борода, да шапка высокая, да золота много - на первый-то миг оно от лица отвлекает. А на лице том читалась, наверное, жалость.
Ульрика-Элеонора была откровенно некрасива. Костлява, длинноноса, тоща, что та жердь - самым красивым в ее внешности были глаза.
Огромные, ясные, искристые, глубокого темно-серого цвета, они сияли собственным светом доброй души и казались почти черными. И по тому, как говорила она, как двигалась, улыбалась, Воин Афанасьевич распознал в ней умного человека.
А вот сильного ли?
Будет, будет еще время присмотреться, но покамест впечатления сильной и несгибаемой она не производила. А может, оно и к лучшему? Меньше скандалов в семье будет?
Тут мужчина мог только пожать плечами. Алексей Алексеевич умен, да только ведь спать ему с этой девушкой. Со всей ее некрасивостью. И как?
А коли любовница у него заведется? Да еще и детей принесет?
Ох, не хотелось бы. Ни к чему на Руси новые бунты. А ведь всем известно, что за своего ребенка - любая баба зверь, что хочешь сделает и глотку перегрызет. А эта...
Ни единой крамольной мысли не отражалось на лице Воина Афанасьевича, когда тот дарил драгоценные подарки, приглашал дорогих гостей на Русь, извинялся, что государь-де в походе, потому как договоренности с вашим же братом, да-с, его величеством Кристианом, призывают его под знамена...
Уж не обессудьте, гости дорогие, не побрезгуйте нашим гостеприимством...
Все эти игры были хорошо знакомы участникам - и шли, словно по маслу. Все знали свое место и свои роли в пьесе.
Ульрика также разглядывала боярина. И грустно вздыхала про себя.
Не понравилась.
Да, глупой принцессу никто не назвал бы. Она знала, что очень хороши у нее руки и плечи, что у нее густые волосы, но все равно, не будь она королевской дочерью и сестрой, мало бы кто обратил на нее внимание.