Вот тут Алексей Михайлович и опешил, но Алёша смотрел такими ясными чистыми глазами…
— Да зачем он тебе, сынок?
— Батюшка, раскол нашу землю надвое рвет. А ежели будет главный смутьян при царской школе…
— Так чему он научит‑то, сынок?
— а на то, чтобы учить у меня Симеон есть. Неужто он протопопа не переубедит?
Алексей Михайлович задумался. С одной стороны — нужен ли ему протопоп здесь? С другой стороны — почему бы и нет? Ему мученики за старую веру не нужны, да и Алёша верно сказал — ни к чему раскол. Ежели протопоп страдалец, то тут его многие поддержат. А ежели он при школе состоит и царем обласкан?
Не случится ли так, что его как неблагодарного воспримут? А это уж как подать…
Царь поцеловал сына в румяную щечку.
— Будь по — твоему. Верну я тебе протопопа и прикажу ему в Дьяково находиться неотлучно…
— Да ни к чему это. Алешенька, — вмешалась царевна Анна. — Пусть ездит, куда пожелает, только сам он никуда уйти не захочет.
Царь посмотрел на сестру. И только головой покачал. Анна раньше была словно рисунок водой на белой стене, а сейчас проявились краски, улыбка… из нее жизнь показалась! И сейчас царевна была красавицей, несмотря на свой почтенный возраст.*
* тогда 30 лет было Возрастом для женщины, почти старость. Прим. авт.
— Ты расцвела, сестрица… пора сватов ждать, не иначе?
Спросил шуткой, сам знал, что не так. Анна Михайловна только рассмеялась.
— Ох, братец… Если б ты знал, как легко на воле дышится после терема!
— Если б знал — давно бы тебя отправил в Дьяково. А то и Танюшу с Ариной. Примете?
Софья едва не взвыла в голос. Вот этих двоих им точно не хватало! Но Анна Михайловна засмеялась, покачала головой — и царь даже глаза прикрыл.
— Аннушка, как же ты на матушку похожа…
— Я родителей частенько вспоминаю, братик. Да и сейчас… Если б не Сонюшка с Алешенькой — до сей поры не жила бы… А как Машенька? Феденька? Девочки как?
— Болеют и Марьюшка, и сынок — вздохнул Алексей Михайлович, — вот лето будет, вывезу их в Коломенское, там, на просторе и оживеют, бог даст… а девочки благополучны.
— Все в руке божьей, — Анна перекрестилась, дети подхватили. Софья мысленно смирилась с приездом Ирины и Татьяны и прикинула, что они будут нагрузкой. Как раньше к Дюма шел какой‑нибудь Васечкин с культовой повестью 'Спасение голодных'. Ладно. Если к Дьяково в нагрузку пойдут две тетки вполне рабочего возраста — она на них протопопа натравит. Особенно на Татьяну, то‑то радости будет даме!
Найдем, чем их занять, никуда не денутся, особенно Ирину Михайловну. Она тетка дельная, лишь бы Анне не мешала…
Софья обняла тетку за шею.
— Анюша, ты лучшая.
Получилось коряво: 'Анюся, ты лусяя…', но Анна обняла девочку и опять расцвела улыбкой. Алексей Михайлович головой покачал.
— Своих бы тебе…
Анна горько улыбнулась. Софья обняла ее покрепче, пусть знает, что не одна.
— Своих мне уже не видеть, Алёшенька. Ты лучше о дочках поразмысли, неужто им нашу судьбу повторять? Есть же принцы в чужих странах…
— Да не православные они…
— Муж да спасется женою своей, а жена — мужем своим. Подумай, братец родненький. Сонюшка, вон, какая разумница. Век ли ей в девках куковать?
— Ку — ку. Ку — ку. Ку — ку…
Алексей Михайлович искренне рассмеялась над Софьей, которая на слово 'куковать' смешно растопырила ручки и надула щеки.
— Подумаю я, Аннушка.
Софья мысленно перевела дух. Вот еще импортных женихов нам не хватало! Пффф!
Перебьемся! Пусть сначала до бани додумаются, а то рассказывал ей один приятель, что в просвещенной Европе были приняты 'туалетные визиты'. Он другое слово называл, но суть в том, что людей принимали, сидя на ночных горшках*. И мы еще на порнуху в 21–м веке ругаемся?
Нет уж, пусть сначала сами цивилизуются.
* такое действительно было, один из примеров — маркиза де Помпадур. Прим. авт.
А вообще — Алексей Михайлович оказался умным товарищем. Свинцовый водопровод уже разбирался, передавался на нужды отечества и заменялся вполне себе симпатичными трубами из лиственницы. Отчего царь заметил, что вода стала приятнее пахнуть. Софья могла бы добавить, что не только пахнуть, но и пользы будет больше, но пока было нельзя. Начали продавать орленую бумагу для прошений, отчего казне был прибыток. Но…
Про медные деньги шептались. Служанки и кормилица пересказывали все Софье — и она понимала, что если так пойдет дальше, то взрыва не избежать. Что бывает во время взрыва?
Правильно, отсутствие финансирования бюджетников, к которым сейчас относятся и она, и ее школа.
А значит надо обзаводиться своим производством. Хоть бы каким. Только вот что она может предложить в качестве товара?
Лекции по франчайзингу?
Архитектурно — планировочное решение застройки пригорода Москвы?
Ну — ну…
Но то, что пришло ей в голову, было намного проще.
Косметика. То, чем пользовались и будут пользоваться миллионы лет все женщины. Не для мужа, так для любовника. К тому же здесь она производилась из мегаядовитых элементов. Свинец, сурьма, карминовая (читай — киноварная) краска — не угодно ли? С таким набором красоты семейству Борджиа можно было и не стараться травить врагов. Сами перемрут. Целуешь жену ежедневно в щечку — получаешь дозу свинцовых белил. В губы — ртути. А ведь эти радости накапливаются в организме…
А Софья могла предложить более — менее приличную рецептуру. Откуда?
Так в свое время она и косметикой занималась. Не как химик, вовсе нет! Просто торговала и заодно слушала своих работников. Был у них такой Пал Саныч Водолеев, который каждому желающему был готов в красках рассказывать о своей работе. С рецептами, историческими примерами, чуть ли не демонстрациями. Да, срок годности у ее теней, туши и прочих радостей будет минимален. Но… когда это останавливало женщин, желающих быть красивыми?
Это был пункт первый.
Уж что‑что, а развернуть рекламную компанию, красиво оформить, правильно подать — тут у нее конкурентов не будет.
Второй — норка и соболь. Разведение и пошив шуб. А почему бы нет? Элитный питомник, элитный мех… хотя с живого зверя Софья драть шкуру не собиралась. Только с мертвых.
Интересно, почему в уголовном кодексе нет статьи за живодерство?
Это два пункта.
Третий — чем может похвалиться любая женщина, даже бизнес — леди?
Да кухонная утварь разных видов. Найти нескольких кузнецов, объяснить — и прибыль пополам. А то капусту рубят сечкой в большой кадушке, терок пока еще нет, про пароварки молчим…
Кстати — можно бы по поводу цемента с бетоном подумать. А еще узнать, что там с Баку — и застолбить местечко. Бакинская нефть — штука хорошая. Легкие фракции — бензин, тяжелые — асфальт, а дороги в России в любом веке кошмарны. Но это пока было лирикой.
С тем же успехом можно было мечтать об освоении Урала. Да не таком, как сейчас, с деревнями, а с шахтами, серьезными и качественными заводами, плавильными печами, кузницами, штамповкой и все это — в промышленных масштабах.
Казна пока не потянет.
Пока…
Сейчас Софья прикидывала и набрасывала бизнес — планы на косметику, утварь и шубы. И единственное, что ее утешало — это отсутствие курса доллара, индекса Доу — Джонса и фондовой биржи. Чтоб им всем полинять два раза!
А осуществлять будем чуть позже… но обязательно будем.
Пока же — встреча в верхах прошла отлично, Алексей Михайлович был доволен и сыном — умником и вполне здоровой дочерью, и обещал протопопа. Что еще надо?
Между прочим, на Феодосию Морозову Софья не просто так нацелилась. У дамы было такое состояние (братцы Морозовы воровали, как дышали), что грех его было не прибрать к рукам. Ладно, пока еще не у дамы, но шептались, что братья Борис с Глебом долго не протянут, наследник после них Иван, а над ним — мамаша, которая любого подомнет не хуже Т-34. Если Феодосия будет уверена, что это на благо старой веры — она все до копейки отдаст, а Софье, хоть убейся, нужны были независимые инвесторы. И так слишком много за ней странностей для маленького ребенка.