Знаменитый герб гетмана «Лис» вел свое начало от одного из первых литовских князей — Витеня. Его многочисленные представители почти четыреста лет занимали высшие государственные, военные и административные должности в Великом княжестве Литовском.
Сапеги становились магнатами, воеводами, каштелянами, польными и великими гетманами, подканцлерами и канцлерами, дворными и великими маршалками, старостами воеводств, послами. И вот, наконец, появился шанс претендовать на королевский трон, а ключ к тронному залу находится за стенами монастыря в руках несносной девчонки, запавшей ему в душу. Брак с дочерью законного правителя Московии может привести Сапегу к высшей власти, позволит основать новую династию, распространив влияние на всё княжество литовское и царство московское. Происхождение Ксении Годуновой и его блистательный воинский корпус сделают то, чего не смог добиться ни один владетельный шляхтич из рода Сапег. Он стольким пожертвовал по дороге к престолу, столько раз был вынужден менять свою личину, что просто не имеет права отступать!
Лев Сапега был крещен в православии. Когда учился в Лейпцигском университете в Германии, на родине реформации, принял кальвинизм, желая быть своим среди влиятельных германских родов… и не угадал. Пришлось, возвращаясь на Родину, креститься в католичестве, присягать Папе Римскому, якшаться с иезуитами и понемногу, по ступенечке подниматься всё выше среди почтенной европейской аристократии.
Дворцовую карьеру начал писарем в Орше, затем стал королевским писарем при дворе Стефана Батория, где дослужился до чина канцлера.
В начале 1584 года посольство во главе с 27-летним Львом Сапегой было отправлено в Москву — Речи Посполитой очень нужен был мир. Он двигался во главе трех сотен членов посольства и купцов, с обозом из 100 телег. Друг Сапеги, участник посольства иезуит Антонио Поссевино писал про путешествие:
«В лесу едва было можно различить дорогу, поскольку стволы деревьев настолько тесно между собой переплетались, что дорогу все время нужно было прорубать топорами, возы приходилось подталкивать руками и даже перетаскивать на руках, а между тем обессиленным людям нужно было ночевать на мокрой земле».
Сапега помнил, как недобро встретили посольство в Москве, как он, закрытый под домашний арест на дипломатическом подворье, в отчаянии писал королю:
«Приставы сопровождали меня вплоть до посольского двора. Через его забор не только что человека нельзя увидеть, но и ветру повеять некуда. Тут меня держали, как обычного узника, даже дырки в заборы позатыкали и поставили стражу, которая следила за мной день и ночь».
Зато потом состоялся торжественный царский приём. На троне сидел юный царь Федор Иванович. Переговоры вели бояре Трубецкой и Годунов… Вот тогда Лев Сапега впервые узнал о существовании любимой дочки всесильного боярина, но ещё не представлял, какое место она займёт в его судьбе и сердце. Мир на десять лет был подписан. Сапега забрал с собой 900 своих пленных, взятых ранее в ходе боевых действий, и когда вернулся домой, его встретили как героя. А он, углядев боярский раздрай и вырождение Рюриковичей, впервые задумался о русском престоле.
Он писал Стефану Баторию о царе Федоре Ивановиче и боярах:
«Великий князь мал ростом, говорит тихо и очень медленно. Ума у него, кажется, немного, а другие говорят — совсем нет. Когда он сидел во время аудиенции в своих царских одеждах, то глядя на скипетр и державу, все время безумно улыбался.
Ненависть и злоба господствуют между самыми знатными особами, и это свидетельствует об их упадке. Самое время покорить эту державу, и про это тут же думают и открыто говорят, что Ваша королевская милость использует этот случай, и я слышал от местных бояр, что они в мыслях уже присоединяют к вам княжество, Смоленское и Северское, а князь Бельский даже предсказывает (дай Бог, что оправдалось), что Ваша милость скоро будет на Москве».
Лев Сапега подготовил Лжедмитрия І на роль царевича, а в 1609 году, убедившись, что уния с Москвой не свершится, выступил за войну Речи Посполитой с Россией и поддержал Лжедмитрия II, так как «никогда Речь Посполитая лучшей оказии для расширения границ не имела». В фамильном Ружанском замке Сапеги жил ребенок Лжедмитрия II от Марины Мнишек, а Лев исподволь готовил своё собственное воцарение. Сейчас в его мозаике не хватало всего нескольких элементов, и он просто обязан был их собрать любой ценой. Решено. Он напишет этому шуту на российском троне, что поддержит его, но сам с места не сдвинется, пока Троица не падёт к его ногам. И всё же, надо шевелиться, иначе шведы и Скопин-Шуйский могут поломать ему всю игру. Надо поторопить своих людей в Троицком монастыре…