— Это что ж ты, Алексей Иванович, моего дорогого друга на кухню спровадить хочешь? — захохотал Долгоруков.
— Ну зачем же на кухню? — пожал плечами Голохвастов, — хороший совет не сходя с места подать можно.
— Да, конечно! — поляк, напряженно наблюдавший за воеводами, перевел дух и расслабился, — а что узнать хочет пан?
— Да вот снедь выбрать никак не могу, — вздохнул Голохвастов. — А если ошибиться, то и всё яство испоганить можно.
— Это так, — Мартьяш важно кивнул головой, — провиант для бигоса нужен отменный, тогда и вкус будет королевский.
— Вот и я о том же! — согласился Голохвастов и хлопнул в ладоши.
Двери покоев отворились, и к столам проскользнули слуги воеводы, держащие перед собой серебряные блюда с кусками свежего, парного мяса.
Завзятый охотник, Долгоруков с интересом приподнялся, оценивая принесённое. Мартьяш с видом знатока подошел, потянул носом, потыкал ножом в сочную, розовую мякоть и кивнул головой на ближайший кусок:
— Вот этот вполне подойдёт…
— Премного благодарен, — Голохвастов привстал, приложив правую руку к сердцу, поклонился и щелкнул пальцами.
Слуги, подхватив подносы, вышли и сразу же вернулись, поставив на стол вместительные чаши с аппетитной квашеной капустой сочного бело-золотистого цвета.
— Ещё одна, последняя просьба, ясновельможный пан, — почтительно улыбнулся Голохвастов. — Не откажи в любезности, испробуй, какая капуста лучше всего подойдет.
— Капустка монастырская, чую, — потянул пряный запах Долгоруков, — ух, какой аромат!
— Она самая, у келаря выпросил! — кивнул Голохвастов, не спуская глаз с поляка, — сам ещё не распробовал, хотел допрежь совета спросить.
Лицо Мартьяша заметно побледнело, руки нервно прошлись по поясу, спрятавшись за богато отделанной полой жупана, тело отпрянуло от стола…
— Не по чину мне разбираться в капусте…
— Да чего уж, — пророкотал благодушно Долгоруков, — уважь воеводу, отведай. Он же тебе не солить её предлагает…
Поляк попытался улыбнуться, но губы скривились.
— Хорошо, — произнёс он внезапно подсевшим голосом, — капуста, так капуста…
Он вскочил из-за стола, подхватил тяжелую глиняную чашу, поднял, понюхал, а затем совершенно неожиданно с силой разбил о голову Долгорукова. Князь рухнул на пол, как подкошенный, а лях, в два прыжка очутившись на обеденном столе, оттолкнулся от него и коваными сапогами сверху вниз обрушился на Голохвастова.
Слуги ринулись в разные стороны, увидев, как птицей выпорхнула из ножен сабля Мартьяша. Второй клинок поляк выхватил у поверженного воеводы и опрометью бросился вон из покоев, понимая, что времени у него в обрез, и надо воспользоваться минутным замешательством.
Стрельцы, стоявшие у входа в покои, даже не успели испугаться. Два клинка в умелых руках — страшная сила. Крест накрест, правая рука колет влево, левая бьет вправо, и двое стражников бездыханными падают на пол. Успеть бы только добежать до коня, сесть на него и прорваться сквозь сторожей воротной башни.
Мартьяшу оставалось сделать всего несколько шагов до коновязи, когда на его пути, словно чертик из табакерки, вырос послушник — тот самый, что стал причиной позорного пленения… Мальчишка остановился между вожделенным скакуном и шляхтичем и, что удивительно, не собирался спасаться бегством. В подтверждение этого, он сжимал в руках сулицу, направленную остриём в сторону поляка.
— Ах ты, плебей! — прошипел Мартьяш, раскручивая сабли в своих руках, — я разрублю тебя на куски и скормлю собакам…
Пацан стоял молча и не отступал. Насупившись, он грамотно выставил вперед остриё копья, чуть пригнувшись и широко расставив ноги. Но больше всего не понравился ляху его взгляд. Он был не таким, как совсем недавно в воротной башне. От паники и животного ужаса не осталось и следа. На шляхтича смотрели холодные глаза воина, сосредоточенно выискивающие брешь в обороне противника для нанесения удара. Юнец собирался его атаковать! Он, церковный служка — против потомственного воина, с детства сидящего в седле, живущего войной, умеющего всё, чему только можно научиться в Речи Посполитой⁈
— Пся крев! — выкрикнул лях, не выдержав игры в гляделки, и первым бросился вперед, стремясь одним клинком попасть по древку, а вторым — дотянуться до обидчика. Ему много раз удавался этот трюк, он спасал его в схватках и делал победителем на поле боя. Клинки со свистом рассекли воздух, а мгновение спустя Мартьяш понял, что промахнулся, а этот щенок, невыносимый русский мальчишка, качнулся корпусом, припал глубоко на одно колено, пропуская над собой смертоносное железо, и сделал всего одно неуловимое, резкое движение… Неожиданно яркое Солнце, обжигая нестерпимым пламенем боли, прорезалось сквозь плотные облака, ослепило и рухнуло с небес, затмило собой весь белый свет, выжгло глаза и все внутренности, оставляя после себя безжизненный могильный пепел.