Закария продолжает размышлять: «Великий порядок — это когда ты держишь весь мир в руках и от тебя не ускользает ни плохое, ни хорошее».
Как-нибудь он подробно изложит, что, по его разумению, нужно для соглядатаев. Магия поможет раскрыть, о чем думает человек. Есть и другие средства повернуть вспять время и припереть человека, отрицающего свою вину.
Закария встает и начинает размеренно ходить по комнате, глядя в пол: четырнадцать шагов туда и четырнадцать обратно. Тяжелые мысли одолевают его. Беспощадная рука сжимает сердце: Аз-Зейни положил начало вражде. До сего часа Закария не сделал ни одного шага, чтобы сокрушить Аз-Зейни. Напрасно думают, что Закария сдался. Теперь пришло время действовать. А если Аз-Зейни получит поддержку у султана? Закария прищуривается, ускоряет шаг, пересекает комнату за десять шагов. Кто оказал помощь стороннику шейха Аль-Хамави, когда тот достиг трона? Кто? Аз-Зейни не знает и султан не ведает, кто посадил его на трон султаната после долгого заточения в темнице Шамаиль. В заключении он поклялся, что, если выйдет, разрушит эту страшную темницу и воздвигнет на ее месте мечеть, о которой будут говорить грядущие поколения. Он действительно вышел, разрушил темницу Шамаиль, воздвиг мечеть, которой теперь гордится Каир. Но разве ведомо молящимся в мечети и богословам, кто поддержал правителя? Благодаря кому построена мечеть? Исторические хроники не упоминают об этом. Дело хранится в диване сыска. Главный соглядатай — вот кто был всему причиной.
Закария стоит недалеко от трона султана. Кто посмеет встать на его пути? Продлись жизнь Шаабана, Закария установил бы, что было между юношей и Аль-Гури. Однако Закария был вынужден убить его. Шаабан был прекрасным, как месяц, но месяцу положено исчезнуть в свое время.
Сегодня Закария пошлет за хранителем почтовых голубей. Хитрое установление ввел он в жизнь, которым гордится перед соглядатаями других государств и княжеств. Каждый голубь знает путь, которым должен следовать. Он не полетит над жилищем, где есть человек, над караванами в пустыне, а будет следовать к своей цели над безлюдны-ми местами, даже если от этого путь его станет длиннее. Сегодня стаи голубей отправятся в путь, чтобы управляющие и хозяева поместий, шейхи страны и даже простые люди, которые поверили в Аз-Зейни, узнали, как ошибся султан, когда поставил над правоверными в Египте человека без роду и племени, которого никто не видел молящимся вместе со всеми в пятницу, который делает вид, что справедлив, а никто не знает, что у него на уме, коли речь идет о том, чтобы извлечь деньги из тайников Али бен Аби-ль-Джуда. Кто знает, может, Аз-Зейни был его тайным соучастником в истязании людей?
Голуби полетят к дому эмира Тагляка — начальника королевского строительства — и к Баштаку по прозвищу Облупленный Боб. Одной свары между Таштамиром и Хайр-беком недостаточно. Тагляк узнает, что Баштак плохо говорил о новой мечети, которую султан построил на базаре аш-Шарабшин. Одновременно Баштаку станет известно, что Тагляк потешается над ним, показывает всем, как он подражает эмирам, близким к султану, говорит, что он вышел «из грязи в князи».
Закария улыбнулся, ускорил шаг. Тагляк взбеленится. И тот и другой начнут науськивать своих мамлюков друг против друга.
Спокойствие будет нарушено. Исчезнут товары с рынков. Пойдет разбой и грабеж. Самые строгие соглядатаи начнут похищать невинных девиц и мальчиков.
Закария перестает шагать взад-вперед… День подходит к концу. Едва уловимо было его течение в пространстве. Как Закарии люба зима! Он берется за кожаный молоток, ударяет в медный диск. Раздается звон.
ВТОРНИК. ВЕЧЕР СЕДЬМОГО ДНЯ МЕСЯЦА ЗУ-ЛЬ-КА’ДА