Но Хайр-беку надо намекнуть: Закария сжимает кольцо вокруг них. Они, конечно, примут все меры предосторожности. Однако нужно, чтобы им было известно: Закария знает и молчит. Кроме того, глубоко в душе у него затаилось сомнение: кто знает, может все обернуться так, что один из них взойдет на трон? Закарии не хочется и думать об этом. Ему претит, что эмиры дошли до измены своему господину и стране, соки которой они сосут. Все, что в ней есть, они готовы отдать на откуп османскому правителю. Это грех, преступление. Немного найдется вещей, которые вызывают у него такое чувство. Давно ему хочется, чтобы один из османских эмиров оказался у него на службе. Закария будет его поощрять, щедро вознаграждать, но в душе будет испытывать к нему чувство презрения. Однако пока главный соглядатай османов превзошел его: он заполучил нескольких эмиров, а Закария ни одного, тем более равных по должности Хайр-беку. Когда Закарии донесли о собрании эмиров, враждебных Аз-Зейни, он подумал: чего они хотят? Может, они думают так же, как и он, и хотят того же, к чему идет и он с величайшей осмотрительностью? Однако ни удар кинжала, ни яд, подсыпанный в пищу, ни нападение всадников на дороге в Верхнем Египте или на тропинке среди полей Дамьетты не годятся, чтобы покончить с Аз-Зейни. Аз-Зейни — вызов всей его жизни. Аз-Зейни легко может избавиться от него самого, и Закария при всех его возможностях не сможет ему помешать. Когда он принял решение уничтожить Аз-Зейни, у него не было намерения убить его. Закария хочет покончить с ним так, чтобы Аз-Зейни оставался здоровым и невредимым, ел, пил, навещал своих жен. Аз-Зейни ждет духовная смерть. Простому человеку не удостоиться такой участи. Люди, подобные Аз-Зейни, — редкость. Закария не преувеличивает и не преуменьшает его достоинств. Он внимательно приглядывается к тому, как действует Аз-Зейни, и перенимает у него то, что может пригодиться ему самому.
Закария стал наблюдать за эмирами. Поставил своих соглядатаев в выезд каждого из них. Ему нужно знать, как они собираются избавиться от Аз-Зейни. Ему доносят, что говорится в залах за запертыми дверьми: и у их стен есть уши. Старухи несут ему новости. Эмирам стало особенно не по себе, когда Аз-Зейни взялся за эмира Аздмара и обязался вытрясти из него сто тысяч динаров чистого золота. Между собой эмиры решили: если мы не остановим Аз-Зейни, он сделает все, чтобы погубить нас одного за другим. Покроет нас позором в глазах народа, пошатнется положение мамлюков в Египте. Закария понимал, что дело серьезно. На следующий день ночью он тайно отправился в Баракят ар-Ратль. Аз-Зейни в то время готовился к своей второй поездке в Верхний Египет. У ворот аль-Футух Закария замедлил шаг. Как он мог решиться на такое? Ведь он и вправду идет к Аз-Зейни, чтобы предупредить о том, что его хотят убить, посоветовать ему менять место ночлега каждую ночь и предложить ему убежище, окруженное людьми Закарии, которые не будут спускать глаз с эмиров и их наймитов. Закария не забыл, какие неприятности ему причинил Аз-Зейни. Что же он спасовал перед ним? Разве это не его час пришел? Нет, это слишком быстрый способ расправы. Если эмиры убьют Аз-Зейни, народ будет его оплакивать, горевать о нем. Мертвый он опаснее, чем живой. Когда во времена Ан-Насера бен Калауна поднялся эмир Тейнбуга и призвал к справедливости и бедняк пошел на богача, эмиры испугались и подсыпали ему медленно действующего яда. Но его убийство не осталось тайной для простого народа. Горько они оплакивали Тейнбугу, били себя по щекам, разрывали на себе одежду. Потом по всякому поводу, важному и неважному, стали говорить: «Вот если бы Тейнбуга был с нами». Они продолжали держаться за него, даже когда главный соглядатай того времени по наущению улемов составил книжонку и письма, которые порочили эмира. Простые люди стали делать сладости с его изображением, которые продавались по случаю дней рождения святых. И теперь они расставляются на полках лавок в дни празднований рождения господина нашего Хусейна, либо господина нашего Исмаила аль-Имбаби, либо господина нашего аль-Лейса, или какого-нибудь другого угодника. Но эмиры, несчастные глупцы, не понимают этого! Разве Аз-Зейни нанес кому-нибудь из них такой же вред, какой он нанес ему, Закарии? Закария никогда не забудет ту ночь, когда у него оказались неопровержимые улики по делу, которое долго вызывало у него сомнения и он отказывался верить доказательствам…