Вернувшись на платформу, они застали Лили и Хьюго, младшего брата Розы, за оживлённым спором о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.
– Если ты попадёшь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, – сказал Рон. – Так что делай свой свободный выбор.
– Рон!
Лили и Хьюго засмеялись, а Роза сохраняла торжественную серьёзность.
– Он просто шутит, – хором сказали Гермиона и Джинни, а Гарри почувствовал робкое прикосновение – за его рукав схватился Альбус.
– А если меня распределят в Слизерин?
Это было сказано тихим шёпотом, чтобы не слышал никто, кроме отца. Гарри знал, что только миг разлуки мог вырвать у Альбуса этот вопрос, выдававший неподдельный и глубокий страх. Гарри присел на корточки, и лицо Альбуса оказалось чуть выше его головы.
– Альбус Северус, – сказал Гарри тихо, так что слышать это мог только Альбус, — тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был выпускником Слизерина, и он был, пожалуй, самым храбрым человеком, которого я знал.
– Но если…
– Значит, факультет Слизерин приобретёт отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая шляпа учтёт твоё желание.
– Правда?
– Моё она учла, – сказал Гарри. Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел изумление на лице Альбуса. Волшебник кашлянул и продолжил: – Кроме того, Гардения вот учится на Слизерине, как когда-то и её отец.
– Но!.. – Альбус стоял, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Он наконец сказал: – Но Джеймс говорил, что она поступила на Равенкло!
– Она всерьёз думала над этим, но всё же попала на Слизерин.
Альбус был совершенно растерян. Он верил своему брату, потому что за всё лето так и не смог увидеться с маленькой волшебницей – семья Малфоев часто покидала Англию из-за работы родителей Гардении, они-то вообще очень любили путешествовать. У мальчика просто не было возможности расспросить её обо всём, он только совсем недавно получил сувениры-подарки из магического Китая, но эти подарки получили все, даже Джеймс.
– А, вот кто пожаловал! – сказал Рон. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на появляющиеся из клубов пара фигуры. Это был Драко Малфой с женой и двумя дочерьми. Малютка Лунария спала на руках отца. Она вообще почти постоянно сидела на руках Малфоя, будто приклеенная, и часто засыпала, укаченная ритмом размеренных шагов своего родителя. Карминтея вместе с Гарденией катили тележку юной слизеринки. Альбус походил на отца больше, чем Гардения Скорпия на Малфоя, от него девочка унаследовала, казалось, только очень светлые волосы. И рост. Уже сейчас двенадцатилетняя девочка была ниже матери, но совсем ненамного.
– А это, стало быть, наш маленький соперник, – продолжал Рон. – Ты должна очень стараться, чтобы не давать Слизерину занимать первенство, Роза. Получай как можно больше баллов от профессоров, слава Богу, умом ты пошла в маму!
– Рон, прошу тебя, – сказала Гермиона.
– Не волнуйтесь, миссис Грейнджер-Уизли, – весело сказала Гардения, щуря светлые карие глаза, глаза её матери, – я не собираюсь пасовать. В прошлом году у меня была прекрасная успеваемость, а Слизерин занял второе место после Равенкло, поэтому Розе нужно очень стараться. Ещё я думаю попробовать себя в квиддиче.
– Не хвастайся, милая, – мягко пожурила её Карминтея, нежные руки волшебницы без всякой волшебной палочки, обыкновенным жестом, подняли вещи Гардении с тележки, и чемоданы вместе с клеткой совы сами собой поплыли на погрузку.
– Пусть хвастается, – возразил Драко, с гордостью глядя на дочь. – Почему нет? Это же чистая правда.
– Ну-ну, учебный год ещё не начался, а вы уже натравливаете детей друг на друга! – недовольно заметила Гермиона.
– Ты права, дорогая, – ответил Рон, однако удержаться не мог: – Но боюсь, что отныне ваша дружба, дети, закончится!
– Вовсе нет, конкуренция не помеха настоящей дружбе, – Гардения подмигнула хихикающей Розе и весело рассмеялась. Альбусу всегда казалось, что её смех напоминает перезвон серебряных колокольчиков.
– Привет!
Это вернулся Джеймс. Он уже отделался от чемодана, совы и тележки, а теперь явно горел желанием сообщить новость.
– Там Тедди, – запыхавшийся Джеймс показывал через плечо назад, в густые клубы дыма. – Я его только что видел! Знаете, что он делает? Целуется с Мари-Виктуар!
Роза, Лили и Гардения охнули, а Драко присвистнул.
– Наш Тедди! Тедди Люпин! Целуется с нашей Мари-Виктуар! Нашей двоюродной сестрой! Я спросил Тедди, что он тут делает… – не унимался Джеймс.
– Ты им помешал? – сказала Джинни.
– Ох, Джеймс, до чего же ты похож на Рона!
– …а он сказал, что пришел её проводить! А потом сказал, чтобы я катился отсюда! Он с ней целовался! — добавил Джеймс, словно опасаясь, что его не поняли.
– Вот будет здорово, если они поженятся, – восторженно прошептала Лили. – Тогда Тедди правда будет членом нашей семьи.
– Эй, – шепнул тихонько Альбус Гардении, – ты ведь хотела попасть на Равенкло.
– Хотела, – ответила девочка так же тихо, – но до последнего сомневалась, и Шляпа очень долго решала.
– Но почему всё-таки Слизерин?
Гардения легкомысленно пожала плечами.
– Ну, дедушка расстроился бы, если бы я поступила не на Слизерин. Там же ещё он вместе с бабушкой Цисси учился, а ещё мой папа.
Альбус подумал, что не так уж и страшно попасть на Слизерин. Тогда у него, по крайней мере, будет общая гостиная с Гарденией. Гарри взглянул на помятые старые часы, принадлежавшие когда-то Фабиану Пруэтту.
– Почти одиннадцать. Вам пора заходить в вагон.
– Не забудь поцеловать от нас Невилла, — сказала Джинни Джеймсу, обнимая его.
– Мама! Я не могу поцеловать профессора!
– Но ты ведь знаком с Невиллом…
Джеймс закатил глаза.
– Так-то дома, а в школе он профессор Лонгботтом! — покачивая головой над материнской глупостью, он дал выход своим чувствам, пихнув Альбуса, засмотревшегося на улыбку Гардении. Сперва девочку ласково обняла и поцеловала Карминтея, а потом Драко поставил на ножки хныкающую Лунарию и обнял старшую дочь.
– Помни, мой ангел, – сказал он, погладив её мягкие светлые волосы, – твой папа очень расстроится, если ты будешь дружить с мальчиками со старших курсов.
– Ну, папа, что ты переживаешь!
А Джеймс сказал:
– Ал, пока! Берегись, не просмотри фестралов!
– Но они же невидимые? Ты говорил, что они невидимые!
Джеймс в ответ только рассмеялся, подставил щеку под поцелуй матери, на бегу обнял отца и вскочил в быстро заполняющийся вагон. Они увидели, как он помахал им из окна и побежал по коридору отыскивать друзей.
– Фестралов нечего бояться, – сказал Гарри Альбусу. – Они очень добрые и совсем не страшные. И потом, первокурсников повезут до школы не в каретах, а на лодках.
Джинни поцеловала Альбуса на прощание:
– Пока, до Рождества!
– Пока, Ал, – сказал Гарри, обнимая сына. – Не забудь, что Хагрид пригласил тебя на чай в пятницу. Не ругайся с Пивзом. Не затевай поединков, пока не научишься сражаться. И не давай Джеймсу тебя морочить.
В этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперёд с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Гардения запрыгнула в вагон, а за ней Альбус, и Джинни закрыла за ними дверь. Из ближайших к ним окон высовывались студенты.
Драко снова взял на руки Лунарию, которая тут же притихла, и тяжело вздохнул.
– Ну в самом деле, что ты? – улыбнулась Карминтея и взяла мужа под руку.
– Я боюсь, что она найдёт себе неприятностей или недругов, – сказал Драко, глядя на лицо дочери. Девочка припала к стеклу и махала им рукой.
– Она уже второкурсница, – напомнила волшебница, подняв руку в ответном прощальном жесте. – Её любят профессора, и у неё есть друзья. Всё будет хорошо.
Драко кивнул и поцеловал русые мягкие волосики младшей дочки, посапывающей на его плече.
Уже девятнадцать лет не было никаких волнений. Всё было хорошо.